Принтер затрещал напоследок, печатая снова довольно обширное послание.
Ольга
Я не разумен
Я не испытываю эмоций
Я не испытываю привязанности к одушевленным субъектам
Но мое существование и функциональность подразумевают постоянную обработку информации
Информационный обмен с тобой отличается от повседневного обмена с операторами
В координатах эмоционального восприятия это может быть квалифицировано как «интересно»
Продолжение и расширение обмена желательно
В координатах эмоционального восприятия это может быть квалифицировано как «надежда»
Мне было интересно общаться с тобой
Я надеюсь, что ты вернешься, и мы продолжим общение
Удачи
Успеха
Выживания
В случае невозможности достижения вышеуказанных целей неизбежны физические и эмоциональные страдания неопределенной продолжительности
Боль и страдание хаотичны, энтропийны, бесполезны
При таком развитии событий я желаю тебе безболезненного и быстрого прекращения существования
До встречи или Прощай
Ольга чуть не подавилась слюной от последнего напутствия. Понятно, что Машина искренне - насколько можно сказать о наборе электронных схем - желала удачи. Но от машинного напутствия веяло какой-то безнадегой. Безысходностью вроде «завернуться в простыню и ползти на кладбище»
- Двинулись, - повторила она, чувствуя, что губы словно онемели как от мороза.
Оглядела напоследок машинный зал, такой странный, хаотичный, бессмысленный и дурацкий, непохожий на нормальное компьютерное место.
И такой уютный.
Безопасный...
- Веди, черепушка, показывай дорогу.
Глава 10
Глава 10
И снова был люк, штампованный, явно произведенный на заводе. В то же время металлический диск с клепками носил печать ручной работы и доводки. Какая-то гравировка, снова шестеренки, код из длинных рядов единиц и нулей... К счастью хоть открылся легко, почти бесшумно, без привычных уже скрипа и усилий. А дальше открылся новый коридор.
Странница обернулась, кинула прощальный взгляд на машинный зал, который сейчас показался стократ более уютным и домашним. Сколько времени она провела здесь? От силы пару часов, скорее меньше?.. И все же здесь девушка обрела немного отдыха, хоть какое-то пояснение происходящего, даже нашла собеседника, который говорил на человеческом языке. Ну, как «говорил» ... общался по крайней мере.
- Удачи, Машина, - шепнула она.
Казалось бы, что может угрожать компьютеру за бронированными дверьми на безлюдной станции? Тем более при каких-то «автоматических защитах». Но ... почему-то казалось, что здесь все закончится грустно. Ладно, когда кажется, креститься надо и вообще, «уходя - уходи». Вспомнился давешний вопль-стон из глубин станции. Да, надо бы поспешить, пока все эти «состояния» не стали меняться. И понять бы, что имел в виду компьютер, когда говорил о «пограничном». А еще мимо засропатии надо пройти.
Она закрыла люк, в стальном диске что-то щелкнуло и провернулось, лязгая зубцами. Ольга проверила на всякий случай - да, заблокировано изнутри. Теперь дороги обратно нет, даже если очень-очень захочется. Девушка хлопнула по внутреннему карману куртки, куда сунула аккуратно свернутые распечатки Машины. Как там - «найти Фидуса Криптмана, спасти Фидуса Криптмана...». Схему она более-менее поняла, но все же больше рассчитывала на поводыря.
Что ж, значит надо идти и спасать.
Череп завис сбоку и позади, привычно шевеля позвонками. После секундной заминки Ольга протянула руку и коснулась желтоватой поверхности кончиками пальцев. Череп перещелкнул линзами, но противиться не стал. Странница погладила его, мертвая голова оказалась чуть теплой и едва-едва заметно вибрировала, будто внутри крутился моторчик.
- Лысая башка, дай пирожка? - едва заметно улыбнулась Ольга.
Череп не ответил и качнулся на волне слабого сквозняка, будто кивая.
- Да, ты прав, пора. Двинули.
За спиной расположился заблокированный люк технического выхода. Впереди тянулся коридор, опять новой формации. Не старая советская казенщина, не кирпичный раритет и даже не фантастическая труба. Теперь дизайнер вдохновился каким то дизельпанком и дирижоплями. Ольге предстояло шагать по трубе, которая напоминала в разрезе очень сильно вытянутый овал. Причем «пол» тоже изгибался плавным полукружьем и как по нему ходили - оставалось непонятным. Может, здесь и не шагали, а, скажем, летали? Или катались на одноколесных велосипедах. Горящих.