- Пойду, гляну, что там дальше, - пробормотала она скорее для себя, потому что крипобэтмен ответить все равно не мог, прибывая в обмороке.
Насчет «идти» она, понятное дело, сильно преувеличила, низкий потолок технического канала позволял только ползти на карачках, но без тяжелой ноши и такое ползунство стало в радость. Ольге казалось, что она скользит, как по водным горкам. Метр, еще метр… Стены тоннеля были какие-то странные, похожие одновременно и на бетон, и на пластик. Как будто цемент размешали с клеем. И … Ольга замерла, прислушиваясь, ловя каждый шорох, словно кошка, разве что уши не крутились. Ей показалось, что за тонкой стеной что-то стукнуло. Тихо, осторожно. И очень зловеще.
Мешали посторонние звуки, здесь их было немало. Шипел пар, позвякивал неплотный клапан, жужжала и потрескивала красная лампа в медной – или не медной, по крайней мере, из какого-то красноватого металла – оплетке. Вроде больше ничего.
Ольга прокляла себя за то, что оставила ножик дома, хотя обычно китайская копия какого-то пафосного американского пырялова всегда была при ней. Как и баллончик со слезогоном, потому что береженого, как известно... Но кто же знал, что ее дернет в бездну жопного ада именно в тот момент, буквально с голыми руками. Хорошо хоть не с голым задом. Ладно, поползли дальше. Она оглянулась, как будто Крип мог куда-то деться. Он и не делся, лежа темной беспомощной куклой в кроваво-красном свете.
На восьмиугольном люке имелась большая стальная блямба. Вроде как эмблема, на этот раз не нацистская, но тоже с черепом, разделенным пополам в черно-белом цвете. И еще шестеренки какие-то. Стимпанк, чтоб его. Это какой-то ад косплееров?
- Ехали кошмарики на воздушном шарике, - сказала Ольга и, стиснув зубы, начала отжимать запор на люке. Это замок открылся удивительно легко. Или его отпирали недавно, или смазывали чаще. В общем, пошло как по маслу. Аллилуйя, йопта!
Восьмиугольник открылся наружу и, не заботясь уже о безопасности и шорохах, Ольга вывалилась наружу, неведомо куда, в грязи, пыли, войлочной паутине и мусоре неясного происхождения. В голове настойчиво крутилось ник селу ни к городу взявшееся «Свобода нас встретит радостно у входа». И еще было что-то про жизнь за царя, но тут девушка в очередной раз стукнулась – и пребольно – головой, так что мысль куда-то испарилась.
Так, руки-ноги на месте, кругом вроде никого. И где это мы?.. И что за свет впереди?
Где…
- Боже мой, - прошептала девушка.
Не то, чтобы Ольга верила в бога или вообще какую-нибудь трансцендентную сущность. Предшествующая жизнь, насчитывающая без двух месяцев шестнадцать лет, приучила ее верить в себя, в наличные деньги и волшебную силу удара коленом промеж пяток мудаков, не знающих слова «нет». Только бить надо внезапно, как можно резче и сильнее, тогда все будет хорошо. Но то, что открылось ее глазам, оказалось настолько дико, несообразно, невозможно, что …
В общем, обратиться к богу оказалось самым подходящим. Впрочем, он не ответил. Как всегда.
- Боже мой… - повторила Ольга, вытягивая трясущуюся, коричневую от грязи и крови ладонь, словно пытаясь заслониться от мертвенного сине-белого света. На глаза навернулись горячие слезы, обожгли яростным огнем пересохшую роговицу.
«Я не проснусь»
«Потому что это не сон»
«Ни разу не сон»
Описать «это» не представлялось возможным, по крайней мере, сразу. Слишком далеко от привычных шаблонов восприятия, от всего жизненного опыта, даже с обширным довеском интернетного знания, данного нам в ю-тубе и прочих инстаграмах. Больше всего открывшийся Ольге «пейзаж» походил на торговый центр с круглым атриумом, вздымавшимся подобно колонне. Высота … бог его знает, честно говоря, девушка могла сказать лишь, что сотни, многие сотни метров, размером с небоскреб. Половина цилиндра (если разрезать надвое, вдоль по осевой линии) была снизу доверху заполнена ярусами, похожими одновременно и на магазины с решетчатыми витринами, и на жилые уровни. Они шли друг за другом как ребра в гофрированном шланге, бугрясь выступами, балконами, чем-то похожим на причальные площадки, взаимными переходами и еще сотней непонятных конструкций, которые Ольга не могла ни описать внятно, ни даже понять, что это собственно такое. А вторая половина… Ее не было. Просто не было.
Ольга схватилась побелевшими от напряжения пальцами за металлический поручень, за которым открывалась пустота, огромный колодец. Уставилась огромными, расширенными зрачками на призрачный экран, который подобно гигантскому полукруглому щиту отделял атриум от слепящей пустоты. Это явно не было стеклом, скорее нечто эфирное. А снаружи, открывалась Вселенная. Не пустой космос, как на фотографии, а нечто сияющее мириадами красок, похожее на газовую туманность или пылевое облако, состоящее из размолотых в пыль драгоценных камней всех мыслимых и немыслимых оттенков, бесконечно ярких, химически чистых. Словно этого было мало, сбоку, из-за края эфирного щита, лезло нечто гигантское, очень близкое (или кажущееся таковым) ослепительно яркое. И круглое.