селковый тракторист, с раннего утра выехавший на участок, едва не переехал меня своим железным конем. Его можно понять - я смахивал на грязное бесчувственное бревно, валявшееся поперек дороги. Спасибо поселковым жителям и врачам «Скорой». Меня довезли - то, что от меня осталось. Сломанную ногу складывали по кусочкам. Левого глаза я лишился - похоже, кувыркаясь вниз по склону, напоролся на сук или колючую проволоку военных времен. Я выкарабкался - чтобы угодить прямиком в кошмар наяву. Алису не нашли. Тела не было. В полиции, недолго думая, сочли, что я привез ее в уединенное место, убил и где-то спрятал труп. Ведь и она, и я были ролевиками, следовательно, эмоционально неустойчивыми и лишенными моральных устоев молодыми людьми. К тому же в свои первые дни в больнице, еще толком не отойдя от анестезии и пережитого, я наговорил много чего лишнего. Я кричал о том, что Алиса ушла от меня в свет, что я должен был пойти за ней, что она ждет меня там, среди грозы и вспышек молний... От меня требовали признания. Требовали показать местонахождения трупа Алисы. Приходили ее родители. Отец пытался избить меня, мать непрерывно рыдала. Мои родители не приехали - как бы они выбрались в столицу из своего Хабаровска? Кости болели, словно их жгло кислотой изнутри. Мир стал перекошенным на одну сторону, подернутым черным занавесом. Психиатрическая экспертиза признала меня «условно вменяемым и нуждающимся в постоянно социальном и медицинском контроле». Дни складывались в месяцы. Тела не было, не было и состава преступления, но было заявление родителей об исчезновении Алисы. Меня поместили в профилакторий, где мне предстояло заново учиться ходить и жить. В те дни я заметил за собой странную особенность. Если я поворачивался в сторону проходивших мимо людей слепым глазом, то мозг неожиданно начинал рисовать мне полупрозрачный голубой силуэт. Вокруг него вихрем кружились огоньки - розовые, сиреневые, зеленые, желтые... Сперва причудливый эффект длился считанные мгновения, потом стал более устойчивым. В один из долгих тоскливых дней до меня вдруг дошло, что мерцающие огоньки на самом деле - руны. В точности такие же, как были у Алисы - обточенные кусочки янтаря с нанесенными на них знаками. Я принялся изучать их - все равно мне больше нечего было делать. Прочел кучу невнятных пособий для начинающих гадателей. Узнал имена рун, их явный и тайный смысл. Понял, что они обозначают прошлое и будущее человека, особенности его характера, его тайны и склонности. Передо мной словно развернули книгу на смутно понятном языке, где я с трудом разбирал одно слово из пяти. Я начал проверять свои догадки на окружающих - на врачах, пациентах, приходящих родственниках. Раз за разом, день за днем, все точнее и вернее. Сейчас я мог бы дать Алисе и любой другой гадалке сто очков вперед. Они могли лишь догадываться и предполагать, а я - видел. Каждый человек носил с собой полную историю своей жизни, от рождения до смерти. Это устрашало. И вдохновляло. Я даже не предполагал, что все обернется именно так. Ведь мне хотелось малого: прикоснуться к чужому секрету. Хоть краешком глаза увидеть мир так, как видела его Алиса. Заполучить хоть капельку чуда в этом скучном и сером мире. Мне отсыпали полную пригоршню чудес - мрачных, пугающих чудес чужих жизней. Спустя год меня наконец признали вменяемым, невиновным и вылечившимся. Меня выбросили обратно в мир. Я потерял место в институте, мою комнатушку давно сдали, но все это было неважно. Теперь я точно знал, чем теперь займусь. Я не даю объявлений в газетах и на сайтах. Не обещаю исполнения любых желаний и миллиона на золотом блюдце. Я просто знаю. Знаю, когда и как вы умрете, что вы делали вчера, как зовут вашу собаку, кто ваши друзья и ваши враги. У меня на ладони лежат ваши мелкие мечты и потуги на самобытность. Люди сами находят меня. Платят за то, чтобы я взглянул на них и дал ответ. Точный, недвусмысленный ответ, как им быть. Взял за шкирку и подтолкнул в нужном направлении. Алиса. Ах да, Алиса. Милая глупая Алиса, как и все, принявшая желаемое за действительное, готовая обмануться. Ей нужен был слепо влюбленный поклонник, и она его получила. Поначалу я слышал во снах ее отчаянные вопли. Со временем я смог возвести между мной и ею непроницаемую стену. Порой я приходил посмотреть на нее - как она молотит кулачками по неодолимой преграде, беззвучно кривя искаженный криками рот. Ей не достало ни силенок, ни ума, ни отваги попытаться вернуть себе свободу. Она колотилась в незримое, как мышка в плинтус, не живая и не мертвая, объятая огнем и треском разрядов. С каждым моим визитом она выглядела хуже и хуже. Пребывание за гранью реальности явно не шло моей леди на пользу. В какой-то газетенке из разряда «Очевидное-невероятное» мелькнула заметка о том, что на месте таинственного исчезновения Алисы местные жители и заезжие из города грибники порой сталкиваются с девушкой-призраком. Она бежит к ним, машет руками - но, не добежав нескольких шагов, исчезает. Бедная Алиса. Ее сила теперь стала моей. Нужное время, нужное место. Я не толкал ее в спину, не подначивал, она все сделала сама. Когда-нибудь я соберусь с духом и окончательно запру ее там. Скажете, я сумасшедший? Возможно. Но я сыграл и выиграл. Я знаю то, чего не знает никто. Я учусь переставлять руны чужих судеб по своему усмотрению и чувствую себя богом в мире жалких смертных. Хотите, предскажу вашу судьбу? Садитесь, дайте мне взглянуть на вас поближе.