. Ночью вылезали из палатки смотреть на звезды. Они здесь мелкие, холодные и колючие, небо усыпано ими от горизонта до горизонта. Северного сияния не видели, Костя сказал - еще не сезон. Сколько простора. Сколько пустой земли, где ровным счетом никто не живет. Вообще никто. Она никчемна, эта земля. На ней ничего не растет, ничего не приживается. Копни чуть поглубже, наткнешься на зеркало мерзлоты. Наверное, так выглядел мир до прихода людей. Или будет выглядеть, если ожидаемый БП все-таки случится. Никого и ничего, только пепельного цвета горы, холодные стальные озера и пустота. Постоянный, никогда не утихающий ветер с арктического побережья. Стыло, зябко, напяливаем на себя свитер за свитером. Прошли ориентир и местную достопримечательность - огромный скальный выход под названием Рассоха. Чем-то он походил на гору Рашмор, только без торчащих из камня гигантских президентских голов. Много фотографировались, увлекшийся Вадимыч съехал по каменной осыпи вниз, чудо, что ничего не сломал. Костя сильно ругался за нарушение правил безопасности. Снова идем. Камни, лишайник, серое небо. Юра, один из тинейджеров, говорил, что читал когда-то рассказ то ли Шекли, то ли Гаррисона об обитателях эдакой Земли навыворот. Вот и мы сейчас словно внутри огромного стеклянного шара. Идем по вогнутой стенке к неизвестной цели и будем так идти до скончания времен. Мамаша Юрочки, интеллектуальная дамочка, визгливо засмеялась, и сказала, что у ее отпрыска слишком богатое воображение. А все от компьютерных игр и висения в Интернете. До самого привала Юрик и Инесса Олеговна, его маман, препирались у меня за спиной. Юрик аргументировано доказывал, что его багаж знаний намного превышает мамашин, Инесса в ответ ссылалась на неведомое «компьютерное излучение», выжигающее мозги подрастающему поколению. Серега нашел рога. Здоровенные оленьи рога, лежавшие на груде камней, и украшенные вылинявшими ленточками. Костя рассказывал интересное про ненецких шаманов и колдунов, ходивших в здешние пустынные края за просветлением. В местных легендах упоминается также Рогатое Поле - место, куда уходят умирать состарившиеся олени и заодно с ними шаманы. Поля этого никто никогда не видел, хотя неугомонная молодежь в шестидесятые специально предприняла большую экспедицию для его поисков. Кладбища оленей они не нашли, зато по случайности наткнулись на неолитическую стоянку и каменное городище - одно из мест, которые нам обещали показать. Нина, питерская художница, сказала, что по возвращении обязательно нарисует это поле, на котором из камней растут ветвистые оленьи рога. Народ фотографировал череп, кто-то привязал на рога нейлоновый шнурок - вроде как подношение духу местности. Девицы пожертвовали цветную резинку для волос, сказав, мол, тоже вполне себе лента. Пошли дальше. Два дня были сложных. Горы стали выше и круче, мы день напролет то карабкались, то спускались. Достали палки, потому как на вершинах ветер становился совсем бешеным, запросто сбивая человека с ног. Костя пообещал большой привал перед спуском к Городищу и предупредил, что сейчас мы здорово удивимся. И точно, удивил. В затишье под склоном холма стояла часовня. Обычная такая часовня, сложенная из бревен. При том, что на сто или двести километров в округе не сыщешь дерева толще, чем кривая полярная березка. В стену часовни был вделан здоровенный, местами порыжевший от ржавчины, лист жести, на котором просматривались нанесенные по трафарету буквы: «Строение возведено в память трагически погибшей группы Ольховского, 1973 год. Вечная память товарищам». Оказалось, в здешних пустынных краях некогда произошла своя версия «перевала Дятлова» - хорошо подготовленная группа из семи человек вышла в поход и просто-напросто бесследно сгинула. К намеченной точке финиша в срок не вышли, в Нарьяне или в каком другом поселке-деревушке не объявились. Завели дело, начали поиски. Много ли отыщешь в здешних распадках и однообразных холмах, с вертолета или с малого самолета, да еще в те давние времена? Поискали-поискали, да и забросили. Тела так и не нашли, хоронили пустые гробы. Друзья и одноклубники пропавшего Ольховского собрали средства. Где вертолетом, где сплавом по рекам, а где просто волоком на своих плечах доставили сюда бревна - вроде бы именно здесь наткнулись на следы последней стоянки таинственно пропавшего отряда. Построили часовню, ставшую заодно и местом привала для туристов. Зашли внутрь. Две комнаты - сени-предбанник для вещей, комнатка побольше с лавками - для ночлега. Маленькие узкие окошки под потолком, железная печурка, коленчатый дымоход выведен в одно из окон. Икона на стене, Богородица с ребенком. Развели огонь, заварили бомж-пакеты. Прикинули, сколько еще идти до Городища и Геологического. Выходило, что идем бодро, с опережением графика. Разложили спальники, улеглись. Юрик сидел, играл на своем айподе, пока Вадимыч не прикрикнул на него, мол, завра опять без пинка не встанет. Кажется, я вытащил мобилу и попытался дозвониться домой - бесполезно, ни одного ретранслятора в округе. Ночью стало душно, я вылез наружу - посидеть, покурить. Было полнолуние, над безжизненной равниной висела идеально круглая золотая луна. Пахло почему-то морем, горьким и соленым. Было хорошо. Пусто и светло, именно так, как нужно. Может, именно за этим мы ехали сюда от беспрестанной городской суеты? За утренней возней мы как-то не сразу заметили, что среди нас нет Кости. Решили, он спозаранку решил выйти и проверить маршрут. Ждали час, два, три. Бродили по окрестностям, кричали, звали. Костя не возвращался. Паша, Нина и я поднялись на вершину сопки, но все, что увидели - простор под серым небом. Ни малейшего движения. - Может, он заблудился? - боязливо предположила Нина. Паша сказал, что надо задуматься о том, как нам быть, если Костя так и не вернется. Мобильники нам не помогут. В рюкзаке Кости лежал планшет с картами, он даже отметил вечером наше местоположение - Одинокая Часовня, координаты такие-то, но что нам проку с этих координат? В ту, самую первую ночевку, мы были испуганы и растеряны, но твердо верили - нас найдут и спасут. Двадцать первый век вокруг, как-никак. Если мы спустя три дня не придем в Геологический и не отметимся в тамошнем филиале турфирмы, начнется беспокойство. Наши родственники будут звонить повсюду, осведомляясь о нас. В Нарьяне есть большой аэропорт, в Геологическом есть вертолетная стоянка. Нас найдут. Или Костя сориентируется на местности и придет обратно. С этого места мои воспоминания становятся путаными и расплывчатыми. При выходе на трассу у каждого из нас было в рюкзаке около пятнадцати килограмм всякой еды - консервы, лапша, хлеб, чай. Вадимыч предложил создать общий продуктовый фонд, чтобы все было на виду, и брать оттуда понемножку, стараясь растянуть запасы. Инесса подняла крик, мол, как только она доберется до дома, она засудит и Костю, и турфирмы, они пойдут по миру и пожалеют, что пытались ее надуть. Юрик пытался успокоить свою буйную мамочку, та орала и визжала, пока Паша не врезал ей по физиономии. Инесса замкнулась и целый день отказывалась есть. Бродила вокруг дома, в припадке ярости разбила свой навороченный телефончик, потому что тот упрямо пищал «Нет связи». Снова ночь. Холодно. Кто-то растолкал меня. Спокойная доселе Нина металась по комнате и кричала, якобы слышит приближающийся гул. Может, это нас ищут? Может, мимо идут какие-то оленеводы, которые помогут нам? Мы выскочили наружу, принялись размахивать фонарями и кричать. Я никакого гула не слышал, но Юрик и Дмитрий заявили, что да, они слышат. А потом на нас что-то накатило. Наверное, это и в самом деле было оленье стадо. Огромное. Темное. Мимо плыл лес сталкивающихся рогов и быстро перебирающих ног. Плыл в абсолютной, звенящей тишине. Поток оленей беззвучно разделился надвое, огибая часовенку и нас, они поднялись на сопку и пропали. Нина заплакала, тоненько и безнадежно. Мы стояли. Мы все их видели, этих оленей, я даже ощутил запах стада - острый, вонючий и тяжелый. Настал день. Где-то за облаками взошло тусклое, мутное солнц