времена? Поискали-поискали, да и забросили. Тела так и не нашли, хоронили пустые гробы. Друзья и одноклубники пропавшего Ольховского собрали средства. Где вертолетом, где сплавом по рекам, а где просто волоком на своих плечах доставили сюда бревна - вроде бы именно здесь наткнулись на следы последней стоянки таинственно пропавшего отряда. Построили часовню, ставшую заодно и местом привала для туристов. Зашли внутрь. Две комнаты - сени-предбанник для вещей, комнатка побольше с лавками - для ночлега. Маленькие узкие окошки под потолком, железная печурка, коленчатый дымоход выведен в одно из окон. Икона на стене, Богородица с ребенком. Развели огонь, заварили бомж-пакеты. Прикинули, сколько еще идти до Городища и Геологического. Выходило, что идем бодро, с опережением графика. Разложили спальники, улеглись. Юрик сидел, играл на своем айподе, пока Вадимыч не прикрикнул на него, мол, завра опять без пинка не встанет. Кажется, я вытащил мобилу и попытался дозвониться домой - бесполезно, ни одного ретранслятора в округе. Ночью стало душно, я вылез наружу - посидеть, покурить. Было полнолуние, над безжизненной равниной висела идеально круглая золотая луна. Пахло почему-то морем, горьким и соленым. Было хорошо. Пусто и светло, именно так, как нужно. Может, именно за этим мы ехали сюда от беспрестанной городской суеты? За утренней возней мы как-то не сразу заметили, что среди нас нет Кости. Решили, он спозаранку решил выйти и проверить маршрут. Ждали час, два, три. Бродили по окрестностям, кричали, звали. Костя не возвращался. Паша, Нина и я поднялись на вершину сопки, но все, что увидели - простор под серым небом. Ни малейшего движения. - Может, он заблудился? - боязливо предположила Нина. Паша сказал, что надо задуматься о том, как нам быть, если Костя так и не вернется. Мобильники нам не помогут. В рюкзаке Кости лежал планшет с картами, он даже отметил вечером наше местоположение - Одинокая Часовня, координаты такие-то, но что нам проку с этих координат? В ту, самую первую ночевку, мы были испуганы и растеряны, но твердо верили - нас найдут и спасут. Двадцать первый век вокруг, как-никак. Если мы спустя три дня не придем в Геологический и не отметимся в тамошнем филиале турфирмы, начнется беспокойство. Наши родственники будут звонить повсюду, осведомляясь о нас. В Нарьяне есть большой аэропорт, в Геологическом есть вертолетная стоянка. Нас найдут. Или Костя сориентируется на местности и придет обратно. С этого места мои воспоминания становятся путаными и расплывчатыми. При выходе на трассу у каждого из нас было в рюкзаке около пятнадцати килограмм всякой еды - консервы, лапша, хлеб, чай. Вадимыч предложил создать общий продуктовый фонд, чтобы все было на виду, и брать оттуда понемножку, стараясь растянуть запасы. Инесса подняла крик, мол, как только она доберется до дома, она засудит и Костю, и турфирмы, они пойдут по миру и пожалеют, что пытались ее надуть. Юрик пытался успокоить свою буйную мамочку, та орала и визжала, пока Паша не врезал ей по физиономии. Инесса замкнулась и целый день отказывалась есть. Бродила вокруг дома, в припадке ярости разбила свой навороченный телефончик, потому что тот упрямо пищал «Нет связи». Снова ночь. Холодно. Кто-то растолкал меня. Спокойная доселе Нина металась по комнате и кричала, якобы слышит приближающийся гул. Может, это нас ищут? Может, мимо идут какие-то оленеводы, которые помогут нам? Мы выскочили наружу, принялись размахивать фонарями и кричать. Я никакого гула не слышал, но Юрик и Дмитрий заявили, что да, они слышат. А потом на нас что-то накатило. Наверное, это и в самом деле было оленье стадо. Огромное. Темное. Мимо плыл лес сталкивающихся рогов и быстро перебирающих ног. Плыл в абсолютной, звенящей тишине. Поток оленей беззвучно разделился надвое, огибая часовенку и нас, они поднялись на сопку и пропали. Нина заплакала, тоненько и безнадежно. Мы стояли. Мы все их видели, этих оленей, я даже ощутил запах стада - острый, вонючий и тяжелый. Настал день. Где-то за облаками взошло тусклое, мутное солнце. Вадимыч заявил, что больше не собирается просиживать здесь штаны впустую. Он выживальщик и походник, он умеет читать карту и пойдет по направлению к Геологическому. Даже если промахнется, выйдет к океану, а там есть рыболовецкие поселки и какая-нито связь. Главное, добраться до людей, и тогда нам помогут. Он пакует свою долю провианта и выходит прямо сейчас. Кто с ним? - Мама, собирайся, - сказал Юрик, но Инесса не тронулась с места и затрясла головой. Парню так и не удалось ее убедить. Инесса боялась удаляться от избушки, казавшейся для нее самым безопасным местом. Нина и третья наша девица, Оксана, решили, что станут дожидаться помощи здесь... а я сказал, что останусь с женщинами. Вадимыч, Юрик и тихий молодой человек, вроде бы Роман, собрали рюкзаки с палатками, и ушли. Мы остались. Я надеялся, они найдут в этой каменной пустыне кого-нибудь живого. По моим расчетам выходило, что надо продержаться на оставшихся запасах хотя бы пять или семь дней. Вода у нас была, километрах в двух за холмом в распадке лежало озерцо. Ночью я выбрался наружу. Хотел посмотреть, не пройдет ли снова мимо призрачное оленье стадо. Олени не показались, зато я разглядел танцующие в небе огни и что-то, похожее на конный отряд, в лунном свете проскакавший по склону холма. А может, мне показалось. Дни тянулись, бесконечные, бессолнечные. Дмитрий решил, что в озере должна быть рыба, смастерил удочку и пошел на промысел. К вечеру принес три какие-то здоровенные рыбины, мы их очистили от чешуи и с горем пополам зажарили. Рыба была вкусная, косточки похрустывали на зубах, и мы даже слегка приободрились. Перед рассветом Дима опять собрался на озеро, говоря, что на рассвете самый лучший клев. К середине дня он не вернулся, и мы с Ниной отправились за ним. Отыскали быстро - Дима, тихий и мертвый, лежал на отмели головой в воде, рядом валялась сетка, в сетке из последних сил билась крупная рыбина, может, даже лосось. Непонятно зачем Нина швырнула рыбину в озеро. Мы вытащили тело, осмотрели. Ни удара по затылку, ни следов от удушья, ни признаков инфаркта. Просто упал и захлебнулся. Мы не знали, что с ним делать, и оставили там, у озера. Возвращаясь, услышали дикие крики, побежали со всех ног к избушке. Паша отмахивался от Инны табуреткой, та, оскалив зубы, кидалась на него с ножом. Мы едва скрутили нервную московскую дамочку. Паша уверял, что всего лишь попросил ее вымыть посуду и поставить чайник, а она схватилась за нож. Позабывший о нас мир неспешно вращался вокруг нашей часовни, самой одинокой часовни во Вселенной. Запасы неуклонно подходили к концу. Мы пытались ловить рыбу, но, видно, что-то делали не так - больше ничего не поймали. Ночами кто-то бродил вокруг часовенки. Хрустела галька под тяжелой поступью, доносилось неровное, одышливое дыхание и скрежет когтей по дереву. Я видел двойную радугу вокруг тусклого пятна, означавшего солнце. Пропала Оксана - ночью с пронзительным воплем «Я иду, иду, подождите!» внезапно выскочила за дверь и убежала в темноту. Нина теперь все время молча лежала в углу, завернувшись в спальники. Паша упал на осыпи и сломал ногу - ругаясь, он уверял, что заметил какое-то живое существо, то ли кролика, то ли сурка, и хотел подбить его камнем. Я, как сумел, наложил шину, но Паша почти все время кряхтел или стонал от боли. Таблетки из наших аптечек не помогали. Инесса где-то пряталась, во всяком случае, в доме ее не было. Становилось все холодней. Еда закончилась, мы выскребли последнюю тушенку со дна консервы, налили туда воды, вскипятили и выпили мясной отвар. Ходил за водой. Размышлял по дороге о нелепости случившегося с нами. Мы всего лишь хотели пройтись по здешним краям. Ничего больше. Вот они мы, современные люди, обвешанные гаджетами, превратившимися в куски пластмассы с микросхемами внутри. Ничего не знаем, ничего не умеем. Позади часовни был небольшой склад дров, мы почти все сожгли, чем греться дальше? Мы замерзнем на этом пронизывающем ветру. Как же местные жители умудрялись выживать здесь сто, двести, тысячу лет назад? Почему это случилось именно с нами, чем мы провинились? Или