1. Главная
  2. Книги
  3. Старк Джерри
  4. Крипи
  5. Страница 58
Выбрать главу
е об­лачное не­бо. Что за фиг­ня? Нын­че есть мод­ное ув­ле­чение - прик­ру­чивать гиф­ки-спе­цэф­фекты к ста­рин­ным фо­тог­ра­фи­ям, чтоб зри­тель от не­ожи­дан­ности от­ло­жил кир­пи­ча. Но у ме­ня-то не на­воро­чен­ный но­ут в ру­ках, а са­мый на­тураль­ный фо­то­аль­бом. Сним­ки сде­ланы не в циф­ре, а про­печа­таны на ста­рой доб­рой фо­тобу­маге от фаб­ри­ки «Све­ма». Они не мо­гут про­из­воль­но из­ме­нять­ся! Не мо­гут, и все! Я пе­рево­рошил твер­дые стра­ницы, бо­рясь со стран­ным, со­сущим под ло­жеч­кой ощу­щени­ем: ты до чер­ти­ков опа­са­ешь­ся то­го, что мо­жешь за­метить на стра­ницах неч­то стран­ное, и од­новре­мен­но втай­не же­ла­ешь это­го. Ста­рин­ные фо­тос­нимки из­де­вались на­до мной, ос­та­ва­ясь ста­тич­ны­ми и не­из­менны­ми... но их спо­кой­ствие бы­ло об­манчи­вым. Там, под сло­ями ко­рич­не­вой и се­рой крас­ки, что-то жи­ло. Мель­ка­ло на са­мом краю зре­ния, ког­да пе­рево­рачи­ва­ешь лист и вне­зап­но за­меча­ешь то, че­го преж­де не бы­ло. А ког­да рас­па­хива­ешь стра­ницу, на ней все по-преж­не­му. Те же плос­кие двух­мерные ли­ца, те же фо­ны, выг­ля­дящие, как рас­пи­сан­ные фа­нер­ные зад­ни­ки. Это что же, у ме­ня по­тихонь­ку на­чина­ет кры­ша ши­фером шур­шать? Не бы­вать это­му! Ра­зум­ный че­ловек за­пихал бы по­доз­ри­тель­ный аль­бом в па­кетик из Окея и от­пра­вил на по­мой­ку. Или сдал на эк­спер­ти­зу ма­гу­ям и энер­гу­ям, пусть их кол­ба­сит не по-дет­ски. Я выб­рал иной путь. Мо­им ору­жи­ем ста­ли ксе­рокс, ска­нер и всез­на­ющий Гугль. Я пе­рего­нял сним­ки в циф­ру и ко­пал­ся в ар­хи­вах. От­ска­нен­ные фо­то ве­ли се­бя смир­но, чер­но-бе­лые ли­ца об­ре­тали име­на, об­раста­ли ис­то­ри­ей. Те­перь я знал, как зо­вут ро­ковую жен­щи­ну (а еще тот факт, что ее муж про­пал без вес­ти в 37-ом го­ду, а она са­ма спус­тя два го­да бы­ла уби­та про­ник­ши­ми в ее квар­ти­ру во­рами). Знал и то­щего па­цана Ви­тали­ка, по­гиб­ше­го в бло­каду. Да­же рас­ко­пал све­дения об Ашо­те из Таш­кента - чес­тном мен­те, схло­потав­шем пу­лю в 56 го­ду. Что свя­зыва­ло его с чок­ну­той баб­кой То­сей, кро­ме од­ной-единс­твен­ной уце­лев­шей фо­токар­точки? Все лю­ди на сним­ках в аль­бо­ме бы­ли мер­твы­ми. По­гиб­ши­ми не сво­ей смертью, до сро­ка, в ка­тас­тро­фах, на вой­нах, от но­жа в под­во­рот­не, от бо­лез­ней и ро­ковых слу­чай­нос­тей. Кое-кто из них и впрямь ока­зал­ся мо­ей от­да­лен­ной род­ней. Дру­гие не име­ли к на­шей семье со­вер­шенно ни­како­го от­но­шения. Баб­ка То­ся не­весть за­чем со­бира­ла их фо­тог­ра­фии. Год за го­дом тща­тель­но скла­дыва­ла в аль­бом. На­хуа, спра­шива­ет­ся? Аль­бом я дер­жал под зам­ком, в са­мом даль­нем от­де­лении шка­фа. Я мог бы во­об­ще не дос­та­вать его, пусть бы се­бе пы­лил­ся. Но мне бы­ло не­об­хо­димо вре­мя от вре­мени прос­матри­вать его. На­тыка­ясь на но­вые и но­вые от­ли­чия. За спи­ной пе­чаль­ной кра­сот­ки воз­ник зло­веще­го ви­да си­лу­эт, на­целив­ший ей в го­лову длин­нос­тволь­ный пис­то­лет. Де­ти на клас­сном сним­ке та­ращи­лись на ме­ня тем­ны­ми про­вала­ми глаз. Ря­дом с уса­тым му­жиком вмес­то тол­сту­хи воз­никли двое под­рос­тков. На фо­то ма­лень­ких де­вочек на па­ру се­кунд по­яви­лись взрос­лые жен­щи­ны. Па­рень-фут­бо­лист злоб­но ос­ка­лил­ся в мою сто­рону. Дав­но умер­шие лю­ди, соб­ранные под бар­хатной об­ложкой, жи­ли сво­ей не­пос­ти­жимой жизнью. Иног­да мне ка­залось, что я слы­шу, как они скре­бут­ся из­нутри, ца­рапая кар­тон. На­вер­ное, мне сто­ило на­ведать­ся к пси­хи­ат­ру... но я ос­та­вал­ся со­вер­шенно спо­ко­ен. Не лез на сте­ну, не ис­пы­тывал же­лания ду­шить жен­ски­ми чул­ка­ми оди­ноких про­хожих по но­чам. Хо­дил на ра­боту, тре­пал­ся с при­яте­лями, ча­тил­ся в скай­пе. Поз­во­нил бри­гадир из Рай­во­лы. Они пол­ностью снес­ли сте­ны и прис­ту­пили к раз­борке фун­да­мен­та. В тот день, ша­гая по ули­це, я кра­ем гла­за за­сек де­вуш­ку с дву­мя уло­жен­ны­ми в ба­ран­ки ко­сами. На пес­тром фо­не тол­пы она ка­залась ка­кой-то выц­ветшей и тус­клой в ста­ромод­ном паль­то и не­лепых бо­тиках. Я точ­но ви­дел ее на стра­ницах аль­бо­ма. Рва­нул за ней - но дев­чонка сги­нула не­весть ку­да. Это ста­ло пос­ледней кап­лей. Я за­метал­ся. Дол­го сдер­жи­ва­емая па­ника про­ломи­ла сте­ны и хлы­нула на­ружу. Я дол­жен был что-то пред­при­нять, но пред­став­ле­ния не имел - что имен­но на­до де­лать. Я раз­ли­чал приз­рачные об­ли­ки дав­но умер­ших лю­дей в вит­ри­нах и на рек­ламных бил­лбор­дах. Не знаю, что сде­лал бы, уло­вив их смут­ные от­ра­жения в собс­твен­ном зер­ка­ле - на­вер­ное, заб­ла­жил бы в го­лос и рас­ко­лотил зер­ка­ло к чер­тям со­бачь­им. Хо­тел поз­во­нить ма­маше, но вов­ре­мя спох­ва­тил­ся: в труд­ной си­ту­еви­не от нее ни­ког­да не бы­ло ни­како­го про­ку. Наб­рал тет­ку Оль­гу. Та, хоть и за­нуда ред­кос­тная, но не ли­шена жи­тей­ской смет­ки. - Да­вай-ка встре­тим­ся, - прос­кри­пела тет­ка, ед­ва я упо­мянул о том, что отыс­кал на да­че в Рай­во­ле ста­рый аль­бом. - Ад­рес не за­был еще? И аль­бом, слышь-ка, прих­ва­ти неп­ре­мен­но. Хо­чу хоть глаз­ком гля­нуть, что там То­ся на­соби­рала. До По­рохо­вых, где жи­ла тет­ка Оль­га, приш­лось до­бирать­ся сквозь пур­гу и ста­до нер­вно ре­вущих ав­то. Мы за­сели на тет­ки­ной кух­не, аль­бом ле­жал на сто­ле, тус­кло от­све­чивая взъ­еро­шен­ным бар­ха­том об­ложки. Сло­во за сло­вом я из­ло­жил ди­ковин­ную и ду­рац­кую ис­то­рию со ста­рыми фо­тог­ра­фи­ями. Тет­ка слу­шала, скор­бно и тяж­ко взды­хая, точ­но выб­равший­ся на бе­рег тю­лень. - Был у нее па­рень из Таш­кента, точ­но, - пос­ле дол­го­го мол­ча­ния ска­зала тет­ка Оль­га. - Толь­ко я за­памя­това­ла уже, как его зва­ли. Его на кур­сы пе­репод­го­тов­ки прис­ла­ли, а Тось­ка тог­да ма­шинис­ткой слу­жила... или сек­ре­тар­шей. Она в юных-то го­дах сов­сем дру­гая бы­ла. Смеш­ли­вая, бой­кая, во всех де­лах пер­вая и хо­рошень­кая, что ку­кол­ка. За­пали они друг на дру­га креп­ко, а вот семье он не приг­ля­нул­ся. Как у не­го кур­сы за­кон­чи­лись, они взя­ли и ука­тили в этот его Таш­кент. - И там Ашо­та уби­ли, - до­пол­нил я. Тет­ка кив­ну­ла. По­жева­ла вя­лыми гу­бами и до­бави­ла: - Они по­женить­ся со­бира­лись и ре­бен­ка за­вес­ти. То­ся очень ре­беноч­ка хо­тела. Но то ли не ус­пе­ли они, то ли ус­пе­ли, а ни­чего не выш­ло... Го­да че­рез два она вер­ну­лась с югов и сра­зу же за­муж выс­ко­чила. Про­жили вмес­те го­да три, раз­ве­лись. При­чем не она на раз­вод по­дава­ла, а муж ее. Тось­ка по­горе­вала ма­лость, сно­ва ко­го-то наш­ла, и опять ее бро­сили. У нее тог­да ха­рак­тер здо­рово ис­портил­ся, и к бу­тыл­ке она на­чала прик­ла­дывать­ся. По­том Гри­шу встре­тила. Он хо­роший му­жик ока­зал­ся, спо­кой­ный, она ря­дом с ним вро­де как ду­шой от­та­яла. Да­чу за­те­яли стро­ить, ту са­мую, в Рай­во­ле. Они оба еще не ста­рые бы­ли, То­ся опять о де­тях за­гово­рила. По вра­чам хо­дили, к зна­хар­ке ка­кой-то на Урал ез­ди­ли - нет, не вы­ходит ни­чего. Ви­димо, там, в Таш­кенте, что-то с ней слу­чилось пар­ши­вое. Где-то об те го­ды я и при­мети­ла у То­си этот аль­бом. Ду­мала, она се­мей­ные фо­то со­бира­ет, взя­ла гля­нуть - ка­кие-то лю­ди сплошь нез­на­комые... Тось­ка так ра­зора­лась на ме­ня, за­чем я хва­таю чу­жие ве­щи, что я к ним лет на пять за­рек­лась по­казы­вать­ся. Гри­ша от нее вско­ре ушел. Скан­да­лили они очень, - тет­ка зак­ру­чини­лась. - А по­том к ней хо­дить на­чали. - Кто? - не по­нял я. - Со­бутыль­ни­ки, что ли? - Да нет, - тет­ка Оль­га за­мялась, яв­но ища под­хо­дящие сло­ва. - Да­же не знаю, как те­бе, та­кому ра­зум­но­му и сов­ре­мен­но­му, об­ска­зать. Но раз ты что-то та­кое в этом аль­бо­ме уг­ля­дел... Сей­час это вся­кими на­уч­ны­ми сло­вами на­зыва­ют. Эг­ре­горы там, тон­кие сущ­ности. В на­шей мо­лодос­ти го­вори­ли про­ще - бес­по­кой­ные ду­ши. Те, ко­му еще жить да жить, а они раз - и умер­ли. Вро­де как у мо­их зна­ком­цев доч­ка по­еха­ла с клас­сом на вы­пус­кной в Мос­кву. На об­ратном пу­ти их ав­то­бус вре­зал­ся в гру­зовик и сле­тел с трас­сы. Ре­бята жи­вы-здо­ровы, толь­ко пе­репу­гались очень, а она уда­рилась го­ловой о стек­ло, да как-то не­удач­но. Че­рез ме­сяц схо­рони­ли. И вот они, мер­твые, со сво­ими не­доде­лан­ны­ми де­лами, нес­бывши­мися меч­та­ми, не­долюб­ленны­ми лю­бовя­ми - они тя­нут­ся от­ту­да сю­да. У Тось­ки на ста­рос­ти лет спо­соб­ность про­реза­лась, что ли - слы­шать тех, с той сто­роны. Она их уго­вари­вала не лезть об­ратно, к жи­вым, - она пе­редер­ну­лась, ви­димо, вспом­ни­ла что-то неп­ри­ят­ное. - Но ка­кая ни есть, а все ж Тось­ка мне род­ня, да и ста­ре­ем мы все. Я к ней сно­ва на­чала на­веды­вать­ся. Как не при­едешь - си­дят. Кто из го­рода, на до­рогих ма­шинах, кто из де­рев­ни при­ковы­лял, да­же на­воза с са­пог не об­тер. Си­дят, мол­чат, ждут. Они То­се фо­тог­ра­фии при­вози­ли - тех, кто им по­коя не да­ет. Она го­вори­ла, су­лили все, что угод­но, толь­ко пусть они за­мол­чат. Пусть пе­рес­та­нут кри­чать. День­ги со­вали, мно­го де­нег, толь­ко она не бра­ла. Сад заб­ро­сила, се­бя за­пус­ти­ла. Как ни заг­ля­нешь, по­том с не­делю се­бя кля­нешь: за­чем при­ез­жа­ла? Сло­ва доб­ро­го от нее не ус­лы­шала, как в гряз­ном бо­лоте из­гваз­да­лась. В пос­ледние го­ды Тось­ка еще и за­гова­ривать­с
~ 58 ~