Отделив руки и ноги и разъединив локтевые и коленные суставы, он отрезал затем кисти и ступни и, завернув каждую часть тела в кусок газеты, старательно разложил на полу. Вскоре после этого осталось лишь разобраться с туловищем. Он вскрыл его крестообразно и, оттянув кожу, обнажил внутренности. С помощью ножа с зазубренным лезвием вырезал основные органы — сердце, печень, почки — и поместил их в аккуратные пакеты, которые тоже сложил под настил. Следующая — грудная клетка: ее пришлось сломать и расплющить, иначе она занимала бы слишком много места. Все, что осталось от туловища, он затем разрезал на четыре равные части, старательно завернул и закопал. Наконец, взял мешок с песком, стоявший в дальнем конце подвала, и насыпал сверху на пакеты, полностью покрыв окровавленную газету, а затем положил обратно плиты и хорошо потоптался на них, чтобы они встали на место. Через пару часов после его прихода на Хиллдроп-креснт, 39, большая часть тела Коры Криппен была надежно спрятана в подвале, выглядевшем так, словно там вообще ни к чему не прикасались.
Он задул и забрал свечи, затем выключил лампочку и закрыл подвал — наконец, запер за собой входную дверь дома.
Голову унес в сумке с собой.
— Так-то вот, — пробормотал он, шагая по улице прочь.
17. КОРАБЛИ, ЧТО РАСХОДЯТСЯ УТРОМ Атлантический океан: среда, 27 июля 1910 года
Подсчитали, что «Лорентик» обгонит «Монтроз» в одиннадцать утра 27 июля, и все находившиеся на корабле капитана Тейлора надеялись хотя бы мельком увидеть пресловутого доктора Криппена. С той минуты, когда инспектор Уолтер Дью ступил на борт «Лорентика» четыре дня назад, внимание пассажиров захватила развертывающаяся драма, и они пришли к выводу, что погоня — несомненно, самая увлекательная часть их плавания. Однако реакция на нее отличалась в зависимости от пола, возраста и сословия. Мужчины из кают первого класса заключали пари о точном дне и времени встречи судов, ставя на кон тысячи фунтов стерлингов. Женщины предупреждали своих непослушных детей, что если будут плохо себя вести, их отправят к доктору Криппену для наказания, как только его пароход появится на горизонте. Дети же из третьего класса устраивали жуткие игры, понарошку разрезая друг друга на части и пряча куски в спасательных шлюпках. Рэчел Бейли — молодая новобрачная, совершавшая в свой медовый месяц путешествие в Канаду, где ее муж Конор должен был получить место учителя и начать новую жизнь, — проявляла к этой истории наибольший интерес и испытывала садистское наслаждение, при каждом удобном случае расспрашивая инспектора Дью.
— Это ведь вы нашли мертвое тело, правда? — спросила она с расширенными от ужаса глазами и, взяв его за руку, потащила к шезлонгу, не отпуская, чтобы не убежал.
— Конечно, — признался он. — Хотя когда я на него наткнулся, вряд ли уже можно было назвать его телом.
Девушка разинула от изумления рот и прикрыла его другой рукой. Ее невинная внешность в сочетании с настойчивым желанием узнать все кошмарные подробности преступления, совершенного доктором Криппеном, забавляли и в то же время шокировали инспектора, но сама Рэчел ему понравилась, причем гораздо больше, нежели пожилые и развращенные пассажиры, поскольку давала ему возможность почувствовать собственную важность.
— Какой же вы храбрец! Но эта бедняжка, — добавила она. — Вы полагаете, они были когда-нибудь счастливы, инспектор?
— Счастливы?
— Криппены. Я хочу сказать: они ведь поженились, значит, наверно, когда-то любили друг друга.
Он задумался.
— Два человека далеко не всегда идут по жизни вместе, — произнес он. — Хотя уверен, что в вашем случае это не так.
— Разумеется, — сказала она. — Я бы никогда не вышла замуж, если б не была влюблена. Два года назад мои родители захотели, чтобы я вышла за другого, но я наотрез отказалась. Он был сыном банкира, и отец решил, что для его бизнеса будет полезно соединить обе семьи, но я не смогла на это решиться. К тому же парень был всего пяти футов ростом, с бородавками на лице. Как за такого выйти?
— И впрямь, — подтвердил Дью, слегка улыбнувшись: он видел ее мужа — высокого, видного парня с безукоризненно чистой кожей, который вел подробный дневник о жизни на борту. — Правильно, что подождали.
— А вам не хотелось убежать? — спросила она.
— Убежать? Откуда?
— Из подвала. Когда вы ее нашли. Ведь это так отвратительно.
— Да, неприятно, — согласился Дью. — Но я опытный офицер, — пояснил он, наслаждаясь ореолом мужества, который его окружал. — Уже много лет служу в Скотланд-Ярде. И мало что способно меня теперь шокировать, милочка.
— А кровь, — спросила она. — Наверно, там все было залито кровью.
— Она почти вся впиталась в песок. Запах, конечно, тяжелый. Но право же, миссис Бейли, это не совсем подходящая тема для разговора. Сегодня ночью вы не сомкнете глаз.
— Признаться, сама мысль об этом приводит меня в шок. — Она не решилась добавить, что еще и возбуждает. — Представьте, если бы Конор вдруг устал от меня, разрезал на мелкие кусочки и закопал в подвале. Я бы никогда ему не простила.
— Уверен, что этого не произойдет, — заверил инспектор, внезапно испугавшись, что в Лондоне, а то и во всем мире начнется лавина подражаний — убийств с расчлененкой, которые ему потом придется раскрывать. — Уверен, что вы в полной безопасности.
Но девушка в этом сомневалась. Как и нескольким ее спутникам, ей все хуже спалось по мере приближения к «Монтрозу». Один мужчина, шестидесятилетний чиновник, подошел прямо к капитану и начал возражать против маршрута корабля.
— Послушайте, — сказал он, задыхаясь от сдерживаемого недовольства. — Это нехорошо. У парохода есть четко установленный маршрут, а мы изменяем его, чтобы поймать этого Криппена. Разве это правильно?
— Боюсь, у нас нет другого выбора, мистер Беллоуз, — объяснил капитан Тейлор. — Мы выполняем прямые указания Скотланд-Ярда. Да и от курса отклонились не очень далеко — совсем чуть-чуть. Мы все равно прибудем в Канаду вовремя. Даю вам слово.
— Но это же небезопасно, — продолжал он. — Мы — группа обычных пассажиров, плывущих на пароходе. От нас нельзя требовать, чтобы мы ловили сумасшедших убийц. Нас втягивают в это помимо нашей воли.
— Всего лишь одного сумасшедшего убийцу, сэр, — поправил его капитан. — К тому же он, возможно, совсем не сумасшедший.
— Но он ведь убил свою жену. Разрубил ее на мелкие клочочки и, я даже слышал, съел ее сердце.
Капитан Тейлор от удивления широко открыл глаза. Он уже привык к преувеличениям, касающимся злодеяний доктора Криппена, но слухи о каннибализме показались ему явным перебором.
— Не думаю, что он это сделал, — с сомнением сказал он. — Но если даже это правда, тем больше оснований для его поимки, вы не согласны?
— Не согласен, — настаивал Беллоуз. — Этот человек — коварный психопат. Его нужно во что бы то ни стало поймать, но мне не нравится, что эту задачу берет на себя наше судно. Вполне вероятно, что он развернется и перебьет всех нас.
— На борту «Лорентика» более тысячи шестисот человек, — сказал Тейлор. — Ему будет крайне трудно с этим справиться.
— Ловлю вас на слове, — произнес чиновник. — Вы даже не представляете, на что он способен.
— Пожалуй. Но шестнадцать сотен убитых…
— Я буду жаловаться, капитан Тейлор. И попрошу занести это в бортовой журнал.
«Видимо, начитался готических романов», — подумал Тейлор. Тем не менее он согласился выполнить просьбу пассажира, и тот ушел, невеселый, однако на время угомонившийся. Несмотря на различную степень волнения и ужаса перед грядущими событиями, никто не мог помешать «Лорентику» изменить свой нынешний курс, поэтому 27-го числа сотни пассажиров собрались на палубе и, выстроившись вдоль перил, со страхом и волнением всматривались в горизонт, стремясь первыми увидеть «Монтроз».
— Думаете, это благоразумно? — спросил капитан Тейлор инспектора, когда они стояли в штурманской рубке и, по очереди передавая друг другу бинокль, смотрели на океанскую гладь. — Если хотите, я мог бы приказать пассажирам оставаться в своих каютах.