— Анри, не сейчас.
— Судя по следам борьбы, действовал не профессионал.
— Либо дон Симненский знал и готовился.
Болард хмуро пялился на пол, заваленный обломками мебели и рванья — копию бардака на дворцовой площади.
Захлебываясь слюной от любопытства и причастности к чему-то великому, толпились в дверных проемах свита князя Кястутиса, бургомистр, командир охраны Золотых ворот, капитан принципальской гвардии и полдесятка его подчиненных.
— Когда его убили?
— На рассвете. Мы прибежали на шум. Охрана, что снаружи, ломилась в двери. Но сами видите… — капитан гвардии, дон Мария, тронул окованную железом створку.
— Как же он сюда попал, — пробормотал канцлер под нос и, вывернув шею, попытался заглянуть в каминную трубу.
— Кошка пролезает, когда чистим, — дон Мария моргнул, — но там еще решетка закреплена.
Анри отважно завернул рукав и, поковырявшись в трубе, подтвердил правоту капитана. Решетки на окнах исключали и этот путь.
— А очень просто, — подкрутил ус дон Мария, — как пришел, так и ушел — через потайной ход.
— Что?!!..
Капитан дернул широкую шелковую ленту над камином, и тут же кусок стены провалился вглубь. Из отверстия пахнуло плесенью.
— О-па! — не выдержал Болард. Споткнулся о взгляд капитана и вспомнил, как тот подбивал клинья к доне Грете. Надо же, чуткий брат не поинтересовался судьбой горячо и нежно любимой сестры… Тьфу!..
— Его преподобие дон Претор приходил тайно к дону Юзефу, вот и не велели заделывать. Впрочем, дон принципал всегда держал в кабинете охрану.
И это ему не помогло… Болард вздохнул.
Рошаль все еще вертел отравленный дротик:
— Ясно, откуда ноги растут…
— Государственная измена, — тяжело обронил Ивар. Дон Мария дернулся. — К вам у нас нет претензий. Герольды вернулись?
Дон Смарда подошел к таращащимся в двери офицерам:
— Герольды вернулись?
Эхо вопроса покатилось по изломанным коридорам принципальского дворца и возвратилось пропыленным вестовым с перевязанной головой. Преклонив колено, паренек вручил Ивару измазанный бурым пергамент.
— Парламентеров убили?
Юноша кивнул, зарылся пальцами в плюмаж уложенного рядом на пол шлема. Качнулись ощипанные, но все еще яркие перья.
— Они… их…
Ивар дочитал и сунул Рошалю норовящий скрутиться документ. Левая щека князя дергалась.
— У коменданта Твержи есть приказ начать бомбардировку зажигательными снарядами. Если мои войска не уберутся из Настанга через час, а мятежники не сдадутся на его милость.
Тесное пространство кабинета наполнили возмущенные выкрики. Ивар подпер щеку рукой.
— Бумагу, перо… Анри, пишите… Шенье, чтобы готовился к возможной атаке на стены изнутри. Пусть Варкяец ему поможет. Бургомистр, как у вас? Вода, песок?..
— Так за месяц привыкли, все тушим, — городской голова тылом ладони вытер пот, отчего отечное лицо его стало еще грязнее. — Настасья обмелела, а песок чего — есть.
— "Танарский огонь" водой тушить нельзя… — пробормотал канцлер. — Только если смешать с мылом.
— Понял, достанем, — бургомистр стал задом проталкиваться в двери.
— У них есть «танарский»…
— Что это такое?
Ивар прикрыл глаза:
— Через час мы будем в Тверже. И тогда все равно, что у них есть.
На князя уставились, как на привидение. Городской голова забыл пятиться. Канцлер, словно отгоняя нечисть, постучал пальцами по столу.
— Наверняка чуть подальше в коридоре засада.
— Этот не единственный. Болард! — барон едва подавил желание вытянуться в струнку и щелкнуть каблуками. — Отберите две сотни добровольцев.
И князь потащил из-за ворота магистерскую звезду.
Люди столпились у стола так плотно, что нечем было дышать. Но дон Смарда, как и другие, не замечал неудобств. Он уже держал в руках Магистерское Кольцо, одну из святынь Консаты; он подслушал, как Кольцо действует. А сейчас воочию видел, как работает Магистерский Медальон. Диск футляра с цепочкой и откинутой аметистовой крышкой был небрежно брошен на край стола. А над свернутой в спираль тончайшей позолоченной проволокой с иглой на внутреннем конце медленно проявлялся образ — многоуровневый лабиринт под Твержей и Настангом — созданный некогда руками и воображением художника Яна, обладающий волей и чувством юмора Переход.
Ивар поворошил иглой спираль.
— Вспоминайте, доны, кому что известно об этих подземельях.
Болард стал послушно припоминать. Взбрели в голову каземат, где лежал раненый князь, уронившая кувшин с водой себе на ноги Майка и позабытый в спешке бегства мерцающий огонек…
Рошаль вспомнил поспешные тайные похороны Ивара, разлив алого шелка и траурной мелодии…
Бургомистру пришел на ум тайный оружейный склад… И пухленькая вдовушка, с которой они встречались в гроте у реки…
И с каждым таким воспоминанием туманный образ подземелий обретал плоть. Лабиринт парил над столом — кое-где прерывистый — где общих знаний не хватило, запертый в другие миры — из-за отсутствия полной луны — но все более четкий. Можно было различить даже мелкие детали — шероховатость стен, проемы, тупики, люки, потайные двери; бегущую крысу, привалившегося к стене стражника, опершегося на копье, непонятно чьи рассыпанные кости.
— "Господь, твердыня моя, прибежище мое… — мерно произносил Ивар. И губы воинов шевелились, повторяя за ним, — Бог мой — скала моя, на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего и убежище мое. Призову Господа и от врагов моих спасусь…"
Наконец князь провел иглой вдоль светящихся линий Перехода:
— Командиры десяток, выбирайте, где войдете в Твержу. У вас будет три минуты. Постарайтесь не застрять в стенах.
Рошаль озабоченно взглянул на Кястутиса. Магистр ответил ему пронзительной зеленью взгляда. И канцлер сказал совсем не то, что хотел:
— Нас там не ждут.
— Да. Нас там не ждут. Протяните каждый левую руку. Без перчатки.
Болард запомнил болезненный укол между большим и указательным пальцем. Капля крови с иглы упала на призрачный, висящий над столом ход — и подземелье стало приближаться. Словно он упал туда с высоты. Ступни даже через сапоги сильно ударились о каменный пол выбранного коридора. Растопыренными пальцами барон отсигналил своему десятку, чтобы прижались к стенам, и толчком ноги попытался выбить двери перед собой. Но пролетел сквозь них, как сквозь воду. Больно проехался по полу, увидел ошеломленные рожи крыжаков и, шваркнув об пол самодельной гранатой, через спину перекатился назад, в коридор. Приподнялся, ошеломленно вертя головой и отряхиваясь. По счастью, подчиненные от хиханек воздержались. За дверью, в приемной, грохнуло, сквозь щели потянулся дым. На этот раз дверь повела себя обычно, Болард толчком высадил ее и рухнул на пол, следом ворвались остальные. Убедившись, что способных к сопротивлению не осталось, они взломали вторую дверь. За нею, в спальне, было темно. Но внутри Боларда сработал сторожок. Ноздрями он втянул не похожий на гарь в приемной тонкий запах — что-то между эфиром и смолой. И чье-то безмолвное присутствие, как отголосок дыхания под сводами.
— Не стрелять, не высовываться. Прикрыть меня.
Дон пополз в темноту на коленях, ощупывая перед собой дорогу левой рукой, а правой сжимая меч. Никто не кидался на барона из темноты, ковер на полу был залит чем-то склизким, и дон Смарда постоянно ловил себя на желании вытереть руку о штаны. Добравшись до окна, он сдвинул засов и приоткрыл ставень, впуская в каземат сочащийся сквозь зелень свет. Глаза, приспособившись, разглядели перевернутый столик с инкрустацией перламутром, несколько сдвинутых кресел у погашенного очага и высокую кровать. На кровати лежал кто-то связанный и с заткнутым ртом. Больше в спальне, вроде бы, никого не было. Болард подавил в себе желание кидаться на помощь. Было в окружающем что-то неправильное. К тому же, от эфирного запаха все сильнее болела голова.