Несколько лет назад, когда его назначили директором Центра киберразведки ЦРУ, руководство, не раскрывая особых деталей, поставило его в известность, что все инструкции по проекту он будет получать от Бергмана и отчитываться по статусу «Мидаса» будет только ему. С тех пор ни его боссы, ни руководство параллельных подразделений не упоминали названия проекта, не интересовались его прогрессом и вообще делали вид, как будто его не существует.
Группа специалистов, занятая на проекте, утверждала, что ничего особо секретного, что могло бы оправдать такой режим закрытости, в нем нет. Тема, конечно, интересная, но таких в Конторе и АНБ наберется с десяток. Поэтому Виллиамсу вся эта дымовая завеса казалась странной и даже неуместной, потому что могла вызвать нездоровый интерес людей, напрямую не связанных с проектом.
Но решения начальства не обсуждаются, тем более что в самом начале оно прозрачно намекнуло: Бергман поставлен куратором личным распоряжением Президента США и является его особо доверенным лицом.
Чувствуя нарастающий дискомфорт от тяжелого взгляда, Виллиамс поежился в глубоком кресле и потянулся за стоящим перед ним на журнальном столике стаканом воды.
– Вы знали об уязвимости во время обновления программного обеспечения на площадке «Браво»? – наконец задал вопрос Бергман.
– Да. Это общая проблема данного типа ПО. Скажу больше, – директор сделал несколько глотков и поставил стакан на стол. – Эта уязвимость появилась не сама по себе.
– Поясните... – брови старика чуть приподнялись, и глаза, поймав отраженный от окон свет, блеснули холодными искорками.
– Это закрытая информация, – Виллиамс сделал неловкую попытку уйти от темы.
– Вы же знаете, что сейчас произойдет, – бесцветным тоном проговорил Бергман.
– Черт возьми, как же с вами тяжело, – выругался цэрэушник и снова потянулся за стаканом. В присутствии этого человека он чувствовал себя беспомощным школьником, который постоянно ждет нагоняя от строгого учителя. – Только не надо звонить директору ЦРУ. Информация действительно закрытая. Но учитывая ваш персональный президентский допуск... Понимаете, уязвимость CVE 2018-8897, как и все уязвимости этого класса, разработана нами во взаимодействии с производителями процессоров AMD и Intel. Все производимые ими чипы имеют специальные разработанные нами закладки. Они инициируют особый сбой в работе процессора, через который можно получить доступ к памяти и операционному режиму ядра и перехватить контроль над системой.
– Вы хотите сказать, что можете взять под контроль любой компьютер в мире?
– Ну... Далеко не любой, а только тот, в которых стоят процессоры американских производителей.
– И мой тоже? – Бергман сделал чуть заметное движение головой в сторону своего рабочего стола.
– Я отсюда не вижу, что у вас, но если там стоят наши процессоры и он подключен к Интернету, то да, – довольный тем, что смог удивить старика, ответил Виллиамс.
– Вашу мать! Во что вы превратили наш некогда прекрасный мир, – недовольно пробурчал куратор.
– Это государственная программа, сэр – директор внутренне улыбнулся редкому проявлению эмоций старика.
– Только вот это государство в полном дерьме. И эти ваши штучки-дрючки его не спасут. Какие дебилы принимают такие примитивные решения. Вам что, ресурсы больше девать некуда.
– Сэр... – старик нечасто говорил о современной политике, его мнение о ней было всегда однозначным, поэтому Виллиамс всеми силами старался избежать участия в разговоре, чтобы ненароком не подставиться. – От таких программ наша разведка получает огромные преимущества.
– Какие, нахрен, преимущества, если вас может взломать каждый второй хакер.
– Использовать уязвимость класса CVE, не зная деталей ее настройки, невозможно. Пробиться к ней через установленную защиту очень сложно. Даже во время сервиса она блокируется специальными дополнительными мерами. Чтобы их обойти, надо знать точные параметры и время включения. А еще иметь специально разработанную для их пробивки программу.