Я уже делал робкий шажок вперёд, чтобы помочь, когда она всё-таки поскользнулась, издав тихий писк. Несмотря на свою старость и ржавые петли, калитка оказалась расторопнее меня и, поняв, что сила, воздействующая на неё, исчезла, тут же захлопнулась, засветив ещё не успевшей упасть на землю девчонке прямо по темени. Сначала прозвучал приглушённый удар, будто по барабану, а следом уже металлический хлопок. Тишина и занавес, только я аплодировать не стал, хотя исполнение было шикарным.
Ещё с секунду стоял в том же положении, не осознавая до конца, что произошло. Только тихий стон вывел меня из оцепенения. Щелчком, выбросив сигарету, я подбежал к калитке и, распахнув её, посмотрел вниз. Девушка лежала немного дальше, чем была, уткнувшись лицом в снег и ощупывая руками шапку на голове. Я подошёл к ней и, наклонившись, тронул за плечо.
- Вы в порядке?
Какое-то мычание в ответ. Она начала приподниматься на локтях и как только её нос перестал елозить по снегу, то увидел кровь. Уже не спрашивая разрешения, взял её под руку и потянул вверх, поднимая на ноги. Лицо было припорошено снегом вперемешку с кровью, которая обильно текла из носа на губы, подбородок и ворот куртки.
- Ох, блин... - Я начал искать в кармане носовой платок.
Девушка, не проронила ни слова и пыталась смахнуть с лица снег. Несмотря на довольно болезненное падение, она выглядела на удивление спокойной.
- Секунду... - Найдя, наконец, платок, я приложил к её носу и дёрнул головой вверх, показывая, что нужно сделать. - Вот так, держите его. Идемте.
Взяв её под руку, я повёл страдалицу в дом, краем глаза наблюдая, как проступают красные пятна на моём некогда белом носовом платке. Похоже, носом она ударилась здорово. Не будь у калитки такого уплотненного ботинками снега, всё бы обошлось куда безболезненнее.
Одной рукой открывая злосчастную калитку, на всякий случай подперев ногой, я повёл девушку во двор. Только когда позади раздался хлопок, почувствовал, как её рука немного расслабилась. Зайдя внутрь, мы споткнулись об опрокинутые кем-то лыжи, разметав их по всей прихожей. Я в нерешительности остановился, думая, куда её вести, но она потянула меня к одной из закрытых дверей, за которой оказалась просторная кухня.
Посадив её на табурет, нашёл одноразовый пакет и, быстрым шагом вернувшись на крыльцо, набрал в него снега. К моему приходу она сняла с себя шапочку с завязками и осторожно ощупывала голову. Её тёмные волосы разрезала красная прядь, так неожиданно бросившаяся мне в глаза. Она проходила через всю длину волос, не больше пяти сантиметров в ширину, скрываясь где-то под капюшоном куртки. Я довольно часто встречал таких любительниц окрашивать волосы, правда, чаще всего они красили во все цвета радуги только концы.
- Вот, приложите. - Я протянул ей пакетик и обвёл взглядом кухню в поисках полотенца. Она взяла пакет и, то и дело, смотря на платок, приложила к темечку.
Снег на её лице уже давно растаял и теперь вперемешку с кровью, не слишком хорошо сказывался на косметике. Я бы даже не узнал о её наличии, если бы туш, тени, пудра и прочая химия не начала выходить из своих берегов. Невольно в голове пронеслась мысль, что она похожа сейчас на девушку древнейшей профессии, которую сутенёр подверг экзекуции за удержание кровно заработанных денег. Тихо подавив смешок, я сдёрнул обычное вафельное полотенце с крючка у раковины и также подал ей.
Пока она пыталась навести или вернее свести марафет, я старался не смотреть на неё. Откуда ни возьмись, появилась мысль, что смотреть на девушку с потёкшей косметикой, всё равно, что подсматривать за ней в душе. Что нехорошо. Наверное. Не помню, чтобы мне кто-то говорил об этом, но мысль тут же пустила корни в мозгу и я покорно принялся рассматривать кухню, что являлась одновременно и обеденным залом. Посередине стоял довольно большой и вытянутый деревянный обеденный стол персон на десять. Толщина его ножек и крышки вызывало чувство огромного веса, а значит надёжности. На ум сразу пришёл один из персонажей произведения “Мёртвые души”, очень уж они были похожи, для меня, по крайней мере. Тёмный цвет, уже довольно поцарапанная лакировка и вес. В общем-то, больше ничего и не нужно. А вот стулья все были разными. Начиная от обычных деревянных табуреток и заканчивая довольно фешенебельным с красивой обивкой креслом. Это производило весьма скверное впечатление. Всё остальное пространство по кругу было обставлено кухонной техникой и тумбами. Всё казалось довольно новым, но опять же разномастным, словно хозяин просто наворовал всё это и в темноте не рассмотрел как следует.