Спустившись вслед за ним, Ланасса поразмыслила, под каким предлогом можно будет заслать прислугу к Шуасу. Густой запах похлебки, доносившийся с кухни, привел ее к единственно верной мысли. Боболон готовит… Варятся кости и потроха вчерашнего поросенка (гляди-ка, и ничего ему это не напоминает), туда же для остроты и пряности – лук и чеснок, да разнообразные травы, завезенные из Степи, да мука для густоты. Без изысков, но вкусно. И то – убийство убийством, а обед по расписанию. Прошло уже несколько часов, как гости что-то проглотили, и вряд ли они настолько нежны душою и желудком, что откажутся от трапезы. Сама Ланасса не была голодна, однако она вообще ела мало – да это и не имело сейчас значения.
– Нунна, сходи-ка к господину Шуасу… ну, к толстому, из Батны… и спроси, будет ли он внизу обедать или ему в номер обед подать?
Нунна уже настолько оправилась после утренних потрясений, что, судя по выражению личика, готова была вопросить: «И что он за цаца такая, этот господин Шуас, что ему отдельно подавать надо?» Но вовремя вспомнила, что была уличена хозяйкой в обмане и следует вести себя потише.
Ланасса не сказала ей об истинной причине, по которой послала ее к Шуасу. Не будет знать – не выдаст себя.
Девица вернулась быстрее, чем ожидала хозяйка.
– Что так?
– А меня этот… Азат… не пустил. Он сказал, что раз уж они здесь застряли, господин его выспаться решил. И будить его не след.
Спит? После всего, что… или он, против всех ожиданий, невиновен, или…
– А он точно там?
– Не знаю… вроде слышно было, как храпит…
– О боги, какая непроходимая дура, – пробормотала хозяйка. Простейшее поручение дали девке – и то не сумела выполнить, а ведь хитрее всех себя мнит. Это, девочка, тебе не пьяных постояльцев обманывать… А если Ланасса сама сейчас пойдет проверять, это будет выглядеть подозрительно, можно спугнуть преступника. Придется подождать Варинхария.
Варинхарий не был доволен, что его оторвали от разбирательства с Клиахом. Он был уверен – ну, почти уверен, что дело тут нечисто. И нечистота состоит не в том, что димниец спит со своим слугой – похоже, что как раз нет. Но он не простой купец, не потащится простой купец так далеко в сердце Степи. Ну, предположим, Тогон богат, даже не по степным, по имперским меркам богат, и в его владениях можно торговать с выгодой. Но на обратном пути – земли, которые под властью Бото, а там ох как неспокойно. И как Клиах умудрился играючи их миновать? Всего с одним охранником, даже хорошим бойцом – а Эрке явно хороший боец, – это никак невозможно. Где-то димниец врет, вопрос – где, и от разрешения этого вопроса отвлекла Ланасса. Он опять-таки был почти уверен, что след снова ложный, или Ланассе пришла в голову очередная вымученная идея, вроде той, что с Гордианом. Однако он был добросовестен и не оставил находку без внимания.
Но как только увидел сложенную в конюшне одежду – понял: бросить взгляд и уйти не получится.
Вещи явно принадлежали Шуасу, тут Ланасса не ошиблась. А вот пятна на них… надо разобраться. Но сначала – отчистить от грязи. Гаттала был не так чтоб очень брезглив, но сейчас необходимо разобраться, может ли эта одежда стать доказательством вины. К счастью, не понадобилось даже звать конюхова мальчишку, чтобы притащил воды, бадья стала в конюшне. Варинхарий плеснул на находку, смывая навоз, глину и налипшую солому. А вот кровь – если это кровь – отмыться не должна.
Она и не отмылась.
Ох, как нехорошо. Вместо красивого, плодотворного дела, сулящего пользу Михалю и благодарность начальства, вляпался в разборки с сумасшедшим живорезом. Вот как в этот навоз вляпался. Ничего не поделаешь. Раз высунулся, надо довести разбирательство до конца.
Похоже, что бедолагу Бохру сначала придушили поясом – шелковые, они для этого дела хорошо годятся. Потому парень и не орал. А потом убийца затащил Бохру в погреб. И там без помех убил, отрезал руки и голову, сцедив кровь в бадейку с кровью свиной, которая, по словам повара, была оставлена на ночь в погребе. При этом сам замарался с ног до головы – это по одежде видно. Так что дальнейшие действия убийцы следующие – он прячет отрезанные руки – их так до сих пор и не нашли, правда, и не искали – и избавляется от одежды. Поскольку сжечь или закопать ее нельзя, он приходит в конюшню и зарывает одежду в навозной куче, где улики всяко не сразу найдут. Сам, очевидно, остается голяком, но поскольку он все равно грязен, подходит к колодцу, зачерпывает ведром оттуда воду и моется. А потом, уложив голову Бохру в ведро, отправляет ее в колодец. Мог он это сделать так, чтобы никто не увидел? Мог. Была поздняя ночь, темно, а окна номеров для приезжих не выходят на задний двор. После чего убийца… Шуас… возвращается к себе. За перегородкой славные молодцы дружно трахают Дучу, занятие увлекательное, никто не заметил, когда купец из Батны вернулся и в каком виде…