Глава 7
Удав неожиданно резко поднялся и отошел в сторону. Плеснул в бокалы коньяка и сел напротив меня. Поставил один рядом на стол, подвинув вперед.
— Значит слушай сюда, девочка. Я тебе помогу. — Проговорил с расстановкой, сделав глоток. — Пусть это будет моя дань Алевтине Васильевне, которую я очень уважал и считаю в какой-то мере обязанным ей.
Страх вернулся моментально, как будто и не исчезал никуда. Дубов чуть нахмурился, внимательно глядя, словно подбирая слова в уме, после чего продолжил:
— Но помогу с условиями. И если об этом узнает хотя бы одна живая душа — я сделаю так, что ты познаешь ад при жизни. Но в случае со мной — не поможет никто и ничто.
Задумывались ли вы когда-нибудь о том, почему в описаниях преисподней и эдема существует перекос? О рае мы не знаем толком ничего. Ни один святой скрижаль не дает каких-либо более или менее четких представлений. Зато о скрежете зубов, котлах, вертелах и вечных муках, что ждут наши души в царстве Аида, знают все.
Так вот его взгляд обещал мне геенну огненную. Вне всяких сомнений, без возможностей спасения, в категоричной форме. И если не сам дьявол смотрел на меня графитовыми глазами в тот момент, то кто..?
«Лешка, помоги!» — взмолилась, балансируя на грани панической атаки.
— Вариант с женой Борта не надежен. Предугадать ее реакцию или его действия после — невозможно. Быть так близко у цели и свернуть с пути только из-за истерики благоверной… сомнительно. К тому же никто не в курсе, какие отношения у них семье, не так ли?
Он был прав. Почему-то уверенность в том, что многие жены богатых мужчин смиренно закрывают глаза на измены ради обеспеченной жизни не вызывала сомнений. Не будем лукавить — дело касается не только состоятельных и успешных.
— Да. — Выдохнула обреченно.
— Чтобы Борт от тебя отстал, тебе нужен… покровитель.
Мое лицо начало непроизвольно вытягиваться, так как куда клонит Удав, постепенно вырисовывалось в догадку. Сказать, что опешила — промолчать.
— Я так понимаю, ты уже уловила ход моих мыслей. — Хмыкнул, сделав еще один глоток коньяка.
— Вы же не серьезно сейчас? — странное дело, испугалась, сама не понимая почему.
Кирилл Геннадиевич потянулся ко мне, видимо желая цокнуть бокалом по моему, приглашая таким образом выпить. Но у меня, судя по всему, выдержка дала сбой, так как телом непроизвольно шорхнулась назад. Дубов окаменел, увидев такую реакцию.
— Дослушай вначале. — Прошипел, не разжимая челюстей. — Даже если бы место моей любовницы было вакантно — тебе переживать нечего. Ты совершенно не в моем вкусе. — Добавил с пренебрежением.
Как же «приятно» услышать подобное девушке, не находите? Чувствуя, как начинаю краснеть, сощурилась и зло поинтересовалась:
— У вас есть на примете для меня богатый любовник? И какие гарантии, что ему я придусь по вкусу?
Удав почему-то моргнул, как будто не ожидая такого вопроса, но тут же неприятным тоном пояснил:
— Не совсем. Мы с тобой сделаем вид, что любовники.
— Что?! — уставилась в ответ безумными глазами. Слуховые галлюцинации?! Или он действительно сейчас это сказал?!
— Ты же актриса по совместительству, насколько мне известно. Думаю, справишься. Тем более, что напрямую заинтересована. — Проговорил глядя в упор.
— И… как… что… я не понимаю…
— От тебя потребуется минимум усилий. Надо всего лишь появиться на нескольких общественных мероприятиях вместе.
— И это… поможет?
Кирилл Геннадиевич допил коньяк, отставил бокал в сторону, потер губы согнутым указательным пальцем.
— Вначале мы будем видеться часто. К декабрю совместные рандеву можно сократить. В апреле оформим сделку. И потом еще год-два изредка придется показываться на публике.
Я лишь потерянно моргала в ответ. Если бы не понимание того кто сидит передо мной — подумала бы, что розыгрыш.
Информация наслаивалась. К желанию завладеть гарнитуром присовокупился (и слово-то какое, а?!) какой-то неведомый долг памяти перед бабушкой Алей. Но этого, как по мне было слишком мало для такого предложения. То, что Дубов не сказал всей правды, почему-то не вызывало сомнений. Ладно бы я нравилась ему как женщина, но и тут осечка. В мою сторону он смотрел или со скучающим безразличием или куда-то мимо.
— А теперь об условиях. Ты будешь делать все, что я скажу. Без возражений корректировать свой график, следить чтобы телефон всегда был рядом, приезжать туда, куда попрошу… и главное — держать язык за зубами. Один прокол — и я лично обвяжу тебя бантиком и отвезу Сяве. Бортничу. — Поправился в конце.