— Нет, спасибо, не хочу. — Ответила, мысленно чертыхаясь. И чего она ко мне приклеилась?!
— Ну, пожа-а-алуйста. — Протянула девочка просительно, а увидев мое изумление, бесхитростно пояснила: — Может, сможем сладкое выпросить…
Если честно — не знаю, почему дрогнула и поддалась. Наверное, честность и открытость Белоснежки подкупила. Мне тоже запрещали кушать сладости на ночь. Мама старалась накормить меня до возвращения отчима с работы. А конфеты он пересчитывал, даже когда появились брат с сестрой. Хотел знать, сколько съела именно я. Пашка с Машкой, когда подросли и просекли эту тему, часто подставляли, съев все вкусности на двоих. Дети жестоки — факт.
— Идем. — Засовывая телефон в карман, решительно поднялась с кресла.
Дубов удивился моему приходу, но улыбнулся при этом. Просто он не знал тонкостей и слабых мест моей психики, а его дочь сама того не понимая нажала на необходимую точку.
— У тебя невероятный дар убеждения. — Прокомментировал и перевел взгляд на меня.
Соня подмостила своего зайца под попу и устроилась с удобством. С тоской посмотрела на печенье.
— Кирилл Геннадиевич, у вас там зефир где-то в закромах имеется. — Присаживаясь рядом с ней, решила не растягивать во времени свое пребывание в их компании.
Удав сжал губы, тщетно пытаясь скрыть веселье. Посмотрел на малую.
— Лиса. — Покачал головой. — Попробуй мне завтра утром отлынивать от пробежки.
А дальше случилось нечто непонятное. Пока Людмила сервировала стол, он, как потом стало ясно, позвонил второй дочери:
— Мы собрались чаю попить, если хочешь, присоединяйся. Угу. Дэна захвати.
Не знаю, чем он руководствовался. До этого момента я считала его более проницательным человеком. Чувство неприятия, смущения и неловкости захлестнули с такой силой, что даже не расслышала вопроса от Сони.
— Что, прости?
— Ты любишь кататься на роликах?
— Нет. — Ответила кратко, пытаясь совладать с бушующим внутренним отторжением происходящего.
— Алиса тоже не любит. — Вздохнула она.
Очевидно, старшие брат с сестрой не желали с ней возиться. Девочка банально скучала без друзей. Но, даже не смотря на то, что сердце мое дрогнуло в ответном порыве, впрягаться не собиралась. А потому успешно подавила приступ сочувствия.
Пришли Денис с Алисой, расселись и уставились оба на меня. Отвратительное чувство, когда вас открыто рассматривают. Дубов вел себя, как ни в чем не бывало. И все возможно прошло бы даже мирно и спокойно, если бы не разговорчивая Соня. Я отвлеклась на переписку с клиенткой, которая просила перенести нашу встречу и упустила нить разговора, что велся за столом.
— Нелли, а ты тоже с нами поедешь?
— Куда? — не понимая сути вопроса, отложила смартфон.
— Ну, в Куршавель, на новый год.
После ее слов образовалось гробовое молчание, а в следующую секунду мы с Кириллом Геннадиевичем ответили одновременно:
— Нет.
— Да.
Сцепившись вслед за этим взглядами, устроили невидимый армрестлинг. Гром и молнии. Казалось, что еще чуть-чуть и начнут взрываться лампочки в люстрах, настолько сильным был накал.
Спасла меня Сашка. Она перезвонила, как и договаривались ранее.
— Нет, Соня. На новогоднюю ночь у меня свои планы. — Ответила, поднимаясь. — Спасибо за угощение.
Закрывая за собой дверь, ощущение было, словно из клетки вырвалась. Уф!!
— Да, Ляксандра. Чую жаждешь новостей.
— Я не могу со Светкой никак состыковаться. Что там у нее? Выслала мне фотки своего Пауля и пропала. На связь не выходит. Пару раз отписалась, что позже наберет, да так и не соизволила, коза.
— Светулькин сейчас парит в эндорфиновом раю, что непонятного? — Хохотнула, не сдерживаясь. Нервы. — Ты хера Пауля хорошо рассмотрела?
— А то! Аж вспотела вначале. — Поддержала мое веселье подружка. — Впечатлил. Как жеребец породистый. Ты его ручищи видела? Мне кажется, он гвозди кулаками забивать может.
— Саня-я-а-а! — не вытерпев, стала корчиться от смеха. — Не могу-у-у!
— Не, ну а че? Не знаю, чем он занимается, а с виду — вылитый кузнец. Там грудь метра два в обхвате.
— Арх… архитектор..! — Промычала, давясь и вытирая выступившие слезы. — Завтра я с ними в ресторан иду. Ы-ы-ы… позвоню тебе.
— Узнай, нет ли у него бункера. Чует мое сердце, что есть. Запрет ее там, прости господи… ищи потом, вызволяй из сексуального рабства.
— Нелли. — Голос Дубова, раздавшийся за спиной, заставил вздрогнуть. — Зайди ко мне, когда закончишь.