— Было больно, не скрою. Отчасти, благодаря ее поступку я не сидел, сложа руки, а пытался пробиться. Но все давно в прошлом. Это у Борта какие-то комплексы еще с детства остались.
— Зачем тогда вы меня втянули во все это?
— Так вышло. Сама вызвалась, разве нет? Я ведь предлагал тебе уехать, помнишь? — Дубов допил и встал. Сходил за бутылкой и вернулся с ней. Налил себе снова и мне добавил.
— Если месть не играет особой роли, что тогда вас привело ко мне?
— Гарнитур. — Ответил с усмешкой. Развернулся и отправился к сейфу. Достал оттуда небольшую коробочку. Протянул мне. — Это очень редкая удача. Посмотри.
Открыв ее, замерла. На темной бархатной подложке лежал браслет в точно таком же исполнении, как и украшения, завещанные мне бабушкой Алей.
— Воссоединив его полностью, он будет стоить в несколько раз дороже, чем по отдельности. — Удав снова сел напротив, наклонился вперед и сказал, понизив голос: — А теперь задай мне главный вопрос.
В горле моментально пересохло. Паника поползла по коже, охватывая тело. Мы подошли слишком близко к чему-то необъяснимо сладко-опасному и жарко-острому одновременно. Руки тут же начало тянуть от волнения.
— Я… мне надо подумать. — Не прерывая зрительного контакта, отставила стакан на стол и начала тихонько подниматься. Дубов, понимая мой маневр, видимо выпускать не собирался, но нас отвлек стук в дверь, и этой микроскопической заминки хватило, чтобы вывернуться из кресла.
— Нелли. — Он встал и пошел на меня, заставляя непроизвольно отступать. В этот момент дверь распахнулась.
— Кир, ну ты хоть бы позвонил. — И на пороге кабинета нарисовалась уже знакомая брюнетка. Очуметь!
Я непроизвольно ощетинилась, сжав челюсти до скрежета. Отвращение к ситуации захлестнуло.
— Уво… Тая, ты когда-нибудь увидишь то, чего тебе бы совсем не хотелось. — Прорычал Кирилл сквозь зубы, мельком взглянув на нее.
— Ой. Я… помешала? Извини. Ну, я тогда… позже…
— Стой, раз пришла. — Ответил напряженно. — Познакомьтесь. Тая — моя… — Скривился недовольно. — Кто ты мне там?
— Свояченица. — Растерянно проблеяла та,
— А это Нелли, моя…
— Знакомая. — Подсказала, не дав ему договорить, после чего вышла неловкая заминка. — Еще раз спасибо, Кирилл Геннадиевич. Я, пожалуй, пойду. — И боком просочилась в коридор.
— Нелли! — Быстрые шаги Дубова за спиной придали ускорения.
Думала, успею спрятаться в своей комнате, но он не дал закрыть дверь за собой, успев ее перехватить. Вошел следом и сделал это сам.
— К-кирилл Ген-надиевич… — заикаясь от страха, продолжила пятиться. — В-вы…
— Как же ты меня доста-а-ла… своим Геннадиевичем. — Протянул злым и каким-то уставшим голосом.
— Я… вы…
Удав не реагировал. Медленно наступая, загнал меня в угол, зажал там и запустил руку в волосы, взяв за затылок.
— Скажи мне да, Нелли… лучше сама сейчас скажи мне да… — прошептал, касаясь губами моих губ.
— Да…
В тот миг моя жизнь разделилась на «до» и «после».
От нахлынувшего возбуждения темнело в глазах. Так исступленно и страстно меня никто до этого не целовал. До помутнения сознания. До проснувшегося голода. До рева крови по венам. Гормональный всплеск устроил настоящую бойню в организме. Казалось, что еще чуть-чуть и попросту тронусь умом от урагана, захватившего все внутри.
Кирилл, тяжело дыша, на мгновение отстранился. Погладил большим пальцем скулу, и, подхватив меня, перенес на кровать. Посадил на край, а сам опустился на колени. Опять начал жадно целовать, как будто не имея сил оторваться, прерываясь лишь иногда, когда обоим уже не хватало воздуха настолько, что от вдоха зависела жизнь.
Стыдно признаться, до этого я никогда не целовалась с мужчиной, у которого на лице щетина. Пусть даже не такая ухоженная и подстриженная по всем правилам трехдневной небритости, но не привелось ни разу. Лешка всегда носил бородку в стиле «Ван Дайк», у других парней все было гладко, а потому ощущения очень отличались. Щетина Дубова придавала некой пикантности что ли. Жесткости всему происходящему. Не могу объяснить толком.
- Сколько ж на тебе всего… лишнего. — Прошептал, забравшись руками под юбку. И снова припал губами, не давая прийти в себя, как будто боялся, что могу отрезветь хоть на секунду и начать сопротивляться. Откуда ему было знать, что после устроенной оргии своим языком у меня во рту, думать о противостоянии уже попросту не могла.