— Да, — с достоинством согласился Костик, — ты почерпнешь…
— Не дождешься, — Шанелька прервала разговор и вернулась на коврик. Упав на коленки, сунула телефон под пакет, резкими движениями завертела волосы в пучок, ткнула в него заколку.
— Череп звонил? Всеобщее дамское счастье?
— Криси. Короче. Потом расскажу, в деталях. Поржем. А сейчас, как мы говорили. Ты посиди. А я пойду и утоплю нафиг Нельку, которая Черепу четыре года жизни подарила.
— Себя не утопишь?
— Не дождется!
Шанелька встала, быстро пошла в воду, подняв подбородок и резкими шагами разбрызгивая веера винных капель. Забыв о тщательно скрученных волосах, снова нырнула. Плыла под водой долго, пока не кончилось дыхание, и зашумело в ушах.
Поднимаясь, запрокидывая лицо к мерцающей, как легкое красное вино, зыбкой поверхности, повторяла про себя, на остатках скомканного дыхания «фламинго, дурацкая птица, розовая, как солнце… Нелька утопла, нет больше девочки Нелечки, Нель-Нель, ах-тьфу сероокой Нелинды. Вместо нее, на поверхность, новая Нелька-Шанелька. Человек. Смелый. Плевать на Черепа, плевать на его Катерину».
Воздух с болью ворвался в легкие, а в глаза потекла мягкая радость пурпурной вечерней зари. Ударил по ушам далекий мегафонный голос, говорящий что-то там для участников.
Смеясь и окуная в воду горящее лицо, по которому стекали морская влага и соленые слезы, Шанелька отвернулась от голоса, поплыла к горизонту, мерно работая ногами и руками. Повторяла про себя мерные смешные слова, ставя их в любом порядке, лишь бы не умолкать, не давать себе остановиться и пожалеть.
А потом устала, сильно. Легла, под легкими прозрачными облаками, такими розовыми, будто их вышили из светлых перьев фламинго и вставили в рамку воды и песка, толпы отдыхающих, смеха и голосов.
Отдохнув, вытащила из сбитых волос заколку, зацепила ее за лямочку лифчика и поплыла обратно, навстречу поплавкам черных голов купальщиков.
Плыла, медленно возвращаясь в реальность. Прислушивалась к тому, что происходит внутри. И тихо радовалась новому покою. Кажется, все получилось. И не нужен ей никакой Димчик, и вообще все летние принцы, да пусть себе отдыхают и крутят романы с принцессами олечками, у которых ноги от ушей и загорелые гладкие животы с татуировками. А они с Крис переночуют в смешном птичьем отельчике, вернут на шкаф печального орла с простертыми крыльями, побитыми молью. И поедут дальше. А еще Шанелька будет снова снимать, как привыкла. Небо и прибой, огромные просторные степи, серые камни, проросшие кипарисами…
— Шанелька, — сказало море, втекая в уши и шумя, — Ша-нель. Стойте! В смысле…
— Что? — она встала в воде вертикально, оглядываясь на голос, — опять? Снова вы? Извините…
— Не двигайтесь. Сейчас.
Дима подплыл ближе, беря ее локоть. Она молчала с удивлением. И вдруг, когда с берега рявкнуло, и заиграла бодрая музыка, обнял ее за шею, увлекая плыть рядом. Шанелька дернулась, вырываясь, ушла с головой под воду, вынырнула, отфыркиваясь. Дима болтался рядом, протягивая к ней руки.
— Да подожди. Я должен. К берегу мы сейчас!
— Я сама!
— Тьфу ты… Флешмоб! Спасение русалки! Давай, плывем! Надо вместе!
Он, кажется, сердится, подумала она, мало что понимая, но вспомнив про обещанный флешмоб. Русалка, значит?
Поплыла, держась рядом. Мужской локоть прикасался к ее руке, нога трогала ее колено и ступню.
— Вот. Я стою, — он встал, по шею в воде, протянул руки, — давай, скорее!
Она встала рядом, не понимая, что делать дальше. А Дима, облапив ее под спину, поднял. И неровно ступая, понес из воды. Делаясь все тяжелее, Шанелька уцепилась за его шею. И Дима кивнул, засмеялся, показывая — все верно.
Его руки прижимали ее к животу, согнутые ноги Шанельки лежали на сгибе мужского локтя. Навстречу, с берега, орала толпа, плеская аплодисментами.
— Встрречайте! — раскатисто обрадовался металлический голос, — Дмитррий Валеев, капитан экипажа «Фуриозо», который поймал русалку, русалку, кто у нас пойманная русалка капитана Валеева? Нелли Клименко! Фото-журналист московского издания Эсквайр!
— О Господи, — пробормотала русалка, подумывая, не выскользнуть ли из мужественных объятий капитана, и махнув хвостом, скрыться, наконец, в морских глубинах.
Но там уже болталась свежеутопленная Нель-Нель Костика Черепухина, вспомнила Шанелька. Никуда не денешься, сама решила начать новую жизнь. И, обнимая спасителя за шею, она замахала рукой навстречу смеху, крикам и аплодисментам.
— Спасибо, Шанель, — сказал на ухо Дима, бережно ставя ее в мелкую воду, — ты — номер один. Не пять.