Утром, совсем ранним, она проснулась, открывая глаза на бледную голубизну, и увидела тени листьев, муху, ползущую снаружи, карман, пришитый к палаточной стенке. Утренний сумрак путал увиденное, будто заволакивал тонким туманом, и Крис казалось, что это сам сон, не его события, а ткань сна, которая, как ночная темнота, еще не ушла, а просто перемешивается со светом, светлея сама.
Она села, откидывая покрывало, поправила волосы и осторожно, становясь на четвереньки, вылезла из палатки мимо спящей Шанельки. Выпрямилась, подтягивая тонкие спортивные брючки. И, поворачиваясь в чуть разбеленной рассветом утренней темноте, замерла.
На вершине соседней невысокой горы, отделенной от их становища лощиной, полной густого тумана, распахнулась призрачно-белая чаша огромной круглой антенны. Мелкие точки огней очерчивали гигантскую вогнутую окружность, такую большую, что казалось, она все еще раскрывается, в полной утренней тишине. Массивное основание уходило в густой кустарник и темноту, и чаша лениво плыла над клубами утреннего тумана, вот сейчас снимется со склона и улетит, играя в летающую тарелку.
Темно, подумала Крис, жалея, что фотокамера не снимет увиденного, ну как жалко, темно. Но если бы светло, то разве была бы такая сказка? Нужно срочно разбудить Шанельку, пусть тоже увидит.
— Есть хочу, — сказала мрачная Шанелька первые утренние слова, садясь и закидывая на спину длинные волосы, — ужас какой, мне всю ночь снилась всякая жратва. Ты чего ни свет ни заря?
— Вылезай. У меня вон чо есть.
Шанелька тут же замолчала и послушно полезла наружу, снедаемая любопытством.
Так они и встретили утро, стоя рядом с палаткой, а тарелка парила, тихо светя маленькими, почти новогодними огнями. Шанелька, зевая, нагибалась к мокрому от росы капоту, на котором выстроила сложное сооружение из трех книжек, косметички Крис и сложенных домиком старых автомобильных карт. Сверху криво, но неподвижно стоял фотоаппарат, послушно пищал, отсчитывая таймером секунды. Нажимая на спуск, Шанелька выпрямлялась, чтоб успеть и самой насмотреться. Ведь в кадр попадала тарелка, ее огни, и даже немного неба и темных деревьев, но глаза видели еще и россыпь бледнеющих звезд, лунный серп с острыми кончиками, бесконечные волны мохнатых крон, серый шелк морской воды. Видели себя, то есть Крис видела лохматую Шанельку, сонную, но с блестящими глазами, в тонкой рубашке и широких шальварах со шнурком на голом животе. А та видела ее — в стильных эластановых брючках и белой футболке с художественно обрезанными рукавчиками. С королевской улыбкой, которой Крис дарила подруге утро, совершенно сказочное, космически-фантастическое и одновременно такое земное, теплое, с морем и дивно пахнущим утренним воздухом.
Солнце сделало белый цвет чаши ослепительным, одновременно показывая разводы и потертости на толстой антенновой ноге. Включило жару, прибавило громкости звукам, и снизу закричали далекие люди, заиграла далекая музыка, а сверху, с трассы, вовсю шумели машины.
— Теперь можно и пожрать, — Крис складывала вещи, Шанелька ходила следом, натыкаясь и глядя на отснятые кадры. Закивала, вспоминая голодный сон.
— Хм, — усаживаясь в машину, вспомнила Крис, — а мне вот сплошное высокое снилось, стихи и Ласточка. Целомудренно прикрытый шляпой и плащом.
— Он нам про стихи баял, вот и приснился. А я такая приземленная, всю ночь во сне хотела плова, а Дима мне не давал! Плова, в смысле.
— Кормил стихами?
Они уже летели по трассе, улыбались встречным, которые махали руками орлу. И тень птицы летела рядом, подпрыгивая на тенях холмов и кустарника.
— Если бы. Одаривал пловом тех, кто быстрее тарелку подставит. А их там была гора и тучища.
— Вот же козлище. Увижу его, сделаю выговор. С занесением.
— Угу. Он только «здрасти, девочки», а ты ему — уйди, недостоин!
На обочине яркой утренней дороги махнул синей машинке полосатый милицейский жезл. Толстый сонный дядечка в фуражке, сбитой с широкого лба на затылок, указал жезлом на крышу машинки, потом на обочину рядом со служебным авто.
— Долетались, с орлом, — пробормотала Крис, аккуратно тормозя и глуша мотор. Вытащила из бардачка документы.
Мужчина нагнулся к опущенному стеклу. Поймал фуражку, которая почти свалилась с головы.
— Ночью ездим? — вопросил, утверждая, — без габаритов, значит.
— Нет, — быстро ответила Крис, широко улыбнувшись, — не ездим, вот, утром только. От канатки выехали. У трассы там…