По коридору прошлепали шаги, двери открылись. Крис вошла, промакивая полотенцем влажные волосы.
— Ты весь день собралась валяться?
— Стрижи, они — пацаны. На роликах. Катаются кругами, свистят. И — все вместе. Видишь, по одному не летают.
— А деффки? Ласточки? — Крис села на свою кровать, щелкнула кнопкой фена.
— Ласточки хозяюшки. Почему-то. Какие-то они все уже благополучно замужние с виду. Им не до роликов.
Шанелька встала, поправляя длинную футболку. Выглянула в коридор.
— Иди, — успокоила Крис, — пусто. Все ушли на берег.
— Ура.
В маленьком двухэтажном отеле на берегу за окраиной Черноморского в номерах не было туалета и душа, но на этаже всего-то по три номера, и удобствий, расположенных в торцах коридора, хватало на всех. Пару раз за три дня Шанелька дергала запертые двери и просто уходила в другой конец коридора. Так ни разу не увидела, кто ее опередил. Только слышала через дверь быстрые или медленные шаги, детский смех и совсем редко — взрослые голоса. Август на исходе, чего сидеть в доме, все с утра уходят и возвращаются сперва на обед, а потом уже совсем вечером. Даже у небольшого крытого бассейна, в котором они с Крис купаться не стали, но всяко на шезлонгах сфотографировались в соблазнительных позах, смеясь над собой, ни разу не встретили никого, кроме хозяина. Вадим был высоким, узкоплечим, с несколько женственной задастой фигурой и странными глазами, овальными, будто они потянулись вверх следом за бровками домиком. Выражение лица из-за формы глаз и бровей было всегда страдальческим, что совсем не мешало ему быстро считать, по чуть-чуть ошибаясь в свою пользу. А может, как раз помогало. Он громко вздыхал, шлепая по коридору или ворочаясь в подсобке, дел было полно, так что после первого разговора при заселении больше они не общались. Нет, еще один раз, когда познакомил их с инструктором по дайвингу, маленьким, круглым, рыжеволосым Алексеем, который постоянно что-то продавал, вытаскивая из потрепанной брезентовой сумки — глянцевые карточки на скидки, буклетики, туристические карты, фотоальбомы с подводными снимками и проспекты собственной дайверской школы. От карточек и буклетиков девочки вежливо отказались, от фотоальбома тоже (Шанелька открыла было полистать, но увидев на развороте обнаженную красотку с надутыми щеками, кокетливо цепляющуюся за край подводной скалы, содрогнулась и дальше смотреть не стала), и в дайверы записываться не захотели. Согласились только поехать на Атлеш, за Оленевку, оплатив Алексею бензин, и он, слегка утешенный, теперь кивал им по утрам, напоминая, что день поездки близится.
— Замужние ласточки…
Крис задумчиво следила, как подруга экипируется для посещения душа. Полотенце, мыльница, флакончик с шампунем, резиновые тапки на ноги.
— Я все равно считаю, что с Димой ты это зря. Почему просто не взяла у него телефон? Неужто убег так стремительно…
— Убег, — согласилась Шанелька, — и я убегла. В душ. И в сортир.
Стоя под хлесткими струями, она мылила волосы и радовалась, что не все рассказала Крис. Что Дима приглашал, когда приедут на ночевку. Что на автовокзале толпятся какие-то их машины, к ним нужно подойти, спросить, расскажут, где и что. Радовалась, потому что сама затруднялась ответить себе, почему не захотела. А тут еще объяснять это требовательной Крис, которая так хотела ей счастья. Она, конечно, поймет, если Шанелька честно скажет, что счастье пока что — не Дима Фуриозо. А вот почему, не слишком понятно.
В номере, когда она вернулась, с наверченным на волосы полотенцем и завернутая в другое полотенце, оказалось, они думали параллельно. С ними такое случалось часто, особенно, когда постоянно общались.
— Неужто ты из-за этой Олечки, — Крис лежала, подняв ногу и рассматривая сиреневый перламутровый лак, — могла бы просто спросить. Он не рванул бы с нами на яйлу, если она для него так важна.
— Из-за жены. И дочки.
— Пф. Дочке уже двадцать! Самостоятельная, небось, дева. Может дедушкой его скоро сделает. А что до жены…
— Криси. Я не хочу заводить отношения со связанными мужчинами. Ты же знаешь, как это. Жить постоянно на втором плане. А из-за Олечки — на третьем.
— В таком возрасте ты не связанных не найдешь. Все успели охвоститься. Остались лишь те, кто с мамой живет. До самой своей смерти. Тебе такие не нужны.
— А пойдем купаться? Сегодня ветер утих.
Шанелька, развешивая на спинке кровати полотенце, выглянула в окно. Флюгер медленно покручивался, лениво вертя пропеллером.
— Пойдем. Уже идем. А ежели не будешь проверять, у кого хвост отпал, так и останешься в своем читальном зале синим чулком Нелли Владимировной. Охо-хо, я так надеялась.