За окнами, украшенными елочным дождиком, плыли тихие сумерки, серенькие, блестели по мокрым веткам светом фонарей. В читальном зале стало шумно, короткий шум перед тем, как все разойдутся. Топот, пыхтение, разговоры с родителями и бабушками-дедушками. И в сторону ее стола, тоже освещенного лампой — до свидания, Нелли Владимирна, до свидания, Нелечка, спасибо, что за Петькой приглядели, пойдем, Лизанька, до свидания, Елизавета, да что вы, не за что, хороших выходных. С праздником вас!
Потом стало тихо. Шанелька посмотрела на часы, придвинула ближе ноутбук.
— Криси, ты еще на работе? У тебя аська зеленая.
— Так новый год, сплошные запарки. Шанелька, у тебя есть пять минут?
— Час еще тут буду. А что?
— Я там письмоу отправила. Посмотри аттач.
— Угу.
Шанелька вошла в почту, открыла письмо и в нем фотографию. Большой зал, полный кресел, в них прилично одетые люди, чьи-то головы заслоняют обзор. А чуть выше трибуна, на ней мужчина в костюме, со смуглым, видимо, хорошо загорелым лицом, с пепельными, гладко зачесанными назад волосами. Говорит что-то. И смотрит прямо на нее. Глаза светлые, пристальные.
— Ты там? Ну? Увидела?
Шанелька свернула вкладку и застучала по клавишам.
— Увидела. Тебя нет, фотала, да? Ну, мужик. Это ваш самый главный клерк там? Директор фирмы?
— Ты там одна? Давай я позвоню.
— Ага.
Она придвинула мобильник, и на нем высветилась маленькая фотография Крис. В маске и с трубкой в зубах.
— Привет, Бажов.
— Не издевайся.
— Я любя. Ты на фотку смотришь? Нет, во-первых, я тебя поздравляю, сказка просто чудесная. Офигенная сказка.
— Ты меня любишь, потому и хвалишь. Ладно, молчу. Я ужасно рада, ну очень рада, правда. Малые слушали. Даже Мишка слушал, а я по Мишке всю детскую литературу проверяю. Он какашко слушать не станет, сразу начинает над Лизаветой измываться.
— Хорошие у тебя подопытные кролики. Парами. Так я вот что тебе скажу, она не только для детей. Это настоящая сказка. Для всех.
Шанелька опустила глаза, рассматривая положенные под стекло детские рисунки. Вот всегда так. Крис хвалит, а ей неловко и странно, хочется перебить, заговорив о постороннем. Но было уже, и Крис сильно рассердилась. Шанелька тогда получила на орехи. Чтоб не реанимировала хладный труп костиковой утопленницы и перестала, наконец, бояться своих умений и возможностей. Так что, сидела и слушала.
— Спасибо, Криси.
— Но я о другом сейчас. Тебе мужик на фотке незнаком? Посмотри внимательнее. Ну?
Шанелька послушно еще раз оглядела стильный костюм, галстук, тщательно зализанные волосы. Худые скулы, глубокие глаза, пристальные. Кто-то на нее смотрел, так же вот.
— Сдаюсь. Не смейся. Ну, плохая память на лица. И я не знаю ваших там, этих, креаклов. Юристов. Крючкотворов.
— Ладно, мучить не буду. Тем более, память тут нужна не на лица. А на совсем другие части тела.
Шанелька открыла рот, прижимая трубку к уху. Поднесла палец к картинке и заслонила лощеному оратору лоб до самых глаз.
— О, черт. Черт и черт. Это что, это что ли?
— Ага. Ласточка. Вернее, Валерий Аксенович Азанчеев, зам генерального директора… — тут Крис произнесла длиннейшее название, которое у ошеломленной Шанельки сразу же вылетело из головы. И осведомилась:
— Чего молчишь? Перевариваешь, да?
— Волосы. У Ласточки патлы такие…
— Я его по патлам и узнала. Сперва думаю, чего он на меня смотрит. Как фразу закончит, то кивнет на аплодисменты и хоба, на меня глядит. И снова рассказывает. А потом повернулся к экрану. А у него хвост.
Шанельке внезапно представился свинячий хвостик гоголевского черта, и она захохотала, моргая мокрыми глазами.
— Угу. Вот и я. Сижу, рот открыла. И тут он снова посмотрел и мне кивнул, значится. Короче, мы с графом Азанчеевым вчера в кабаке посидели, славно так. Тебе привет, сказочница.
— Криси! Это, и правда, сказка. Для взрослых, разумеется. О-о-о, ты меня убила просто. Слушай. А вы там с ним? Не того на этого?
— Шанелечка, я как вспомню, про его, в штанах, сундук с бобром, у меня сразу вместо страстного желания ржач на весь ресторан. И он ржет, видно, понял, чего я заливаюсь. Короче, отвез домой, поцеловал ручку.
— Шубу в снег бросил. Под ножки шемаханской царицы.
— Почти. Хорошо, Алекзандер в отъезде, в своем ведмежьем углу. Ну, в смысле, не писал мне смсок, а то я, понимаешь ли, была сильно увлечена беседой.
— Дружить будете?
Она мысленно увидела, как Крис пожимает плечами, делая лицо непроницаемым, но глаза смеются.