— Вы увеличили кровать? — поразилась я.
Гном вопросительно посмотрел на Ханса, и тот спокойно кивнул. Как будто давая понять, что отныне мы будем спать вместе, и для этого нужны комфортные условия. С одной стороны как приличная и воспитанная девушка не могу на такое согласиться, а с другой — может, не стоит упускать шанс и отказывать понравившемуся мне мужчине? То, что Ханс вызывает во мне невероятные чувства — бесспорно. Но вот что у него голове — еще вопрос.
— Вы думаете, я тут надолго? — решила зайти издалека.
— Возможно — да. Пока мы не найдем способ вернуть тебя.
— А… — хотелось задать вопрос про совместное проживание, но Ханс кивнул в сторону ванной, намекая, что мне пора. Может, при гноме он не захотел касаться этого вопроса…
В ванной стоял аромат трав — она была наполнена с пеной, и это выглядело как чудо. Впервые за эти сумасшедшие дни, могу помыться и расслабиться. Тёплая приятная вода обволокла тело, я закрыла глаза от удовольствия. «Большая кровать действительно удобнее. И он точно сегодня к гномам спать не пойдёт», — поняла я.
Стук в дверь прервал мои раздумья. Ханс вошёл. Признаться — удивил. Не спеша и совершенно не стесняясь, подошёл, придвинул табурет и сел рядом. Гнома не было, и я лихорадочно соображала, что он хочет. Пена покрывала меня полностью, из воды торчала одна голова и убранные наверх вьющиеся волосы. Мягкий свет от магических светильников создавал нам атмосферу уюта и, не побоюсь этого слова, интима.
Ханс опустил руку в воду, нащупав мою ладонь, вытащил и слегка сжал в своей. Опустив глаза, молчал, о чём-то думая.
— Я не слышу, — тихо проговорила, боясь нарушить тишину и трепетность момента. Ханс поднял голову, глаза поблёскивали в свете свечей, пытаясь что-то донести. Я открыто смотрела, осознавая, что лежу совершенно голая, укрытая лишь пеной. Интимность момента зашкаливала, казалось, даже воздух стал гуще, и я почти слышу его мысли… или это мои. Слегка сжав мою руку, он со вздохом поцеловал ее, отпуская, и потянулся за миской, стоящей рядом, на краешке ванны.
«Ты очень красивая», — увидела в воздухе светящиеся слова, словно подсвеченные неоном, — несмотря на таинственность твоего появления, я рад, что ты здесь. Даже ничего не зная о тебе, чувствую, что знаю тебя всю жизнь».
Воспроизводя эти слова, Ханс медленно намазывал мазь мне на лицо, и ничего более романтичного я в своей жизни не слышала. И не испытывала. Закрыв глаза, кажется, даже не дышала. Голова пошла кругом, и мне пришлось схватиться за стенки ванны, чтобы не уйти с головой — настолько все тело расслабилось и перестало слушаться.
Ничего не сказала в ответ на его признание, потому что каждое слово тут нужно было взвешивать, а этого я сейчас не могла.
Закончив наносить мазь, Ханс поставил миску на столик и ушёл, а я так и не осмелилась открыть глаза и посмотреть на него.
Ещё какое-то время, пребывая в ауре произошедшего, полежала в тёплой воде и вышла. Вытерлась заботливо оставленным мягким полотенцем, посмотрела на себя. Глаза горят, губы как будто стали пухлее и ярко-красными. Волосы локонами лежат на спине, кожа мягкая и нежная, словно светится. И лишь тонкие полоски царапин, заботливо смазанные магом, пересекают лицо. Надо отдать должное местной магии — она творит чудеса. Или это хороший горный воздух. Хотя в глубине души я понимала, что причина таких изменений — Ханс и этот удивительный мир. По телу то и дело прокатывала тёплая волна удовольствия, и хотелось, чтобы это не заканчивалось.
В рубашке Ханса вышла из ванной. Он лежал на кровати, закрыв глаза, и как будто спал. Испытав легкое чувство смятения или даже разочарования, на цыпочках пересекла комнату и нырнула под одеяло, с удовольствием отметив, что у меня появилась собственная подушка. Он отвернулся от меня на противоположный бок и уснул.
«Прекрасно», — сама себе сказала я, натягивая одело повыше и отодвигаясь от него подальше.
Глава 7.
Несколько часов провалявшись без сна под ровное дыхание Ханса, пыталась понять, что ж такое происходит и как я могла очутиться в такой западне. Ничего в голову толкового не приходило, и мои мысли блуждали в воспоминаниях о доме, моей прошлой жизни, что мои друзья, наверное, скоро объявят меня в розыск, как только не вернусь из загорода. О том мире, в котором оказалась, и открывшемся огненном даре, и тех новых ощущениях, что он даёт. Волны тепла и блаженства продолжали блуждать по телу, я к ним почти привыкла.