р, я часто бывал здесь, но все равно каждый раз, когда я вхожу сюда, меня охватывает дрожь. В этом мы с ним были солидарны. Чем дольше я тут находился, тем меньше мне здесь нравилось. - А зачем мы вообще пришли сюда? - я постарался задать этот вопрос самым почтительным тоном, потому что не знал, насколько он понравится лекарю. Но он ответил машинально, продолжая вглядываться в тьму перед нами. - Другой дорогой вы не вышли бы из замка. Король поднял на ноги всех, разыскивая меч Хедера, к тому же мы потревожили стражу. Так что пришлось вести вас этим тайным путем, хотя я и сам не люблю без необходимости приходить сюда. Но сдается мне, - прибавил он задумчиво, - сегодня такая необходимость была. Ладно, нам пора идти. Держитесь поближе ко мне, здесь очень легко потеряться. Он мог этого и не говорить. Как только мы двинулись вперед и прошли несколько шагов, арка, через которую мы попали в зал, как будто растворилась в темноте. Теперь, даже если бы я захотел, я не смог бы выбраться из этого места без помощи лекаря. Чем дальше мы продвигались по залу, тем меньше я понимал, где мы находимся. Вокруг стояла полная темнота, только немного впереди слабо светился посох старика, похожий на призрачный ночной огонь, появляющийся иногда в развалинах старых поселений. Лекарь шел совершенно бесшумно, как будто плыл над полом, и я заметил, что мы почему-то тоже стараемся ступать осторожно, словно боясь потревожить неизвестные существа, которые могли обитать здесь. Света было очень мало, но иногда из темноты выступали очертания некоторых предметов. Я видел каменные стулья вокруг стола с нарисованными на них странными знаками, видел тяжелые пыльные покрывала на ложах, видел щиты с непонятными и незнакомыми мне гербами. Несмотря на то, что в зале мы были одни, я постоянно прислушивался, пытаясь вовремя уловить малейший шорох, движение, дыхание. Мне было очень не по себе. Почему-то мне казалось, что живые не могут долго находиться в таком месте. Рядом со мной раздался шепот: - Можно, я возьмусь за твою руку? Я повернулся, вглядываясь в испуганное лицо девушки, исчерченное тенями. От страха ее глаза широко раскрылись, зрачки расширились и почти закрывали радужку. Она вдруг стала похожа на совсем маленького ребенка, и мне захотелось защитить ее, отгородить от этой темноты. - Конечно, - как можно мягче сказал я, беря ее за руку, - и не бойся. Мы скоро выйдем отсюда. Она покачала головой и крепко вцепилась в мою ладонь. - Мне кажется, этот зал никогда не кончится, - прошептала она, слегка поеживаясь. Я собирался ответить что-то успокоительное, но тут Крис, шедший чуть впереди, изумленно присвистнул. Я повернулся и замер на месте. Мы прошли весь зал и теперь стояли у выхода. Перед нами, поблескивая тысячами крохотный искорок, высились огромные ворота. Две створы, полностью покрытые странными сложными узорами поднимались из пола и терялись в высоте. Как я ни запрокидывал голову, я не смог увидеть, где они заканчиваются, как не мог до этого разглядеть потолок зала. В эти ворота свободно могли пройти десяток человек, выстроившись в ряд, и, глядя на них, невозможно было поверить, что они изготовлены людьми. В самих пропорциях, в сочетании и переплетении украшавших их узоров, в огромных резных ручках, сделанных, казалось, для рук гигантов, чувствовалось нечто нечеловеческое, такого не мог вместить и воплотить людской разум. От ворот исходили потоки энергии, я почти видел и осязал, как они пронизывают пространство и обвиваются вокруг меня. Невольно я отступил. Открыть эти ворота и пройти в них - мне казалось, я не смогу. Оцепенение, ошеломление, изумление - только этими словами я могу передать охватившие нас чувства. Мы стояли перед гигантскими воротами, не в состоянии ни двигаться, ни говорить, и казалось, что и весь зал, и все подземелье тоже застыли вместе с нами, затаились и ждут. Среди этого безмолвия и неподвижности старый лекарь двинулся вперед и, приблизившись к воротам, поднял посох. Огонек на его конце вспыхнул, как звезда, по залу пронесся порыв ветра, и совершенно беззвучно огромные створы пришли в движение и стали медленно отворяться, открывая черный проход. Тьма полилась оттуда в зал, настоящая тьма, именно тогда я понял, что все, называемое этим словом обычно, - почти свет. Лившаяся из черного провала субстанция была осязаемой и живой, но главное - это был мрак, полное, бесконечное отсутствие света. - Я не хочу туда, - внезапно громко сказала девушка, - я не хочу, я не пойду! По залу разнеслись мерзкие кудахтающие звуки, от которых у меня мороз пошел по коже. Это хихикал лекарь, и я вдруг с возрастающим ужасом заметил, что его фигура, едва освещенная огоньком, начала неуловимо изменяться, расплываться, принимая другие очертания. - Поздно, милая леди, поздно, - донесся искаженный, скрежещущий голос. - Уж придется, увы, теперь придется. Обратной дороги нет, теперь уже нет. Уж если пришел к воротам - придется войти! Как будто в подтверждение его слов громадные створы чуть заметно двинулись, раскрываясь еще шире. Я чувствовал, как по моей спине течет холодный пот. На месте безобидного старичка теперь находилось нечто бесформенное, сгусток черноты, то и дело меняющийся в неверном свете продолжавшего светить посоха. Только сжимала его теперь не человеческая рука, а уродливая чешуйчатая лапа с длинными загнутыми когтями. Постепенно чернота сгустилась, изменения пришли к концу, и теперь перед нами возникла высокая фигура, закутанная в длинный черный плащ, из-под которого виднелась когтистая лапа с посохом.