Я лихорадочно пытался придумать, как выкрутиться из этой передряги, но в голове вместо спасительной гениальной идеи вдруг возникла четкая картина того, как нас сейчас будут бить. Видение было таким реальным, что я так и застыл с открытым ртом. Положение спас Крис. Поднявшись и окинув быстрым взглядом толпу, он моментально оценил ситуацию и, дернув Вив за рукав, повалился передо мной на колени. Вивьен, не удержавшись, невольно последовала его примеру, и мой напарник, стукнув лбом об усеянную соломой землю, закричал: - Как же так, о, повелитель? Ты обещал прийти к нам в первую очередь! Чем эти люди заслужили твою милость? Они даже не знали, как тебя зовут! - при этих словах в голосе Криса появились ревнивые нотки. Толпа заволновалась. Им не понравились претензии моего напарника. Я видел, как крестьяне в первом ряду бросали на Криса хмурые взгляды, но он, не обращая на это внимания, продолжал: - Мы спешили, господин, мы даже подвергли свою жизнь опасности, - он выразительным жестом указал на здоровенную дыру в куртке. - Пойдем с нами. Наши люди одарят тебя больше, чем эти невежи. Ну, Крис добился своего. Толпа начала сначала глухо, а потом все громче и громче ворчать. Из общего недовольного гула выделялись отдельные реплики, самые приличные из которых были вариациями на тему: «Пошел вон!», обращенные к Крису. Мужчины, все еще стоя на коленях, потянулись за дубинками, и я понял, что бить будут только Криса. Пора было вмешаться. Я поднял руку (сколько можно!), призывая к тишине, и примирительно сказал: - Я обязательно пойду с вами, - отдельные женские вскрики, полные отчаяния, приглушенные рыдания и ясно услышанная мной фраза: «Ну, я до тебя доберусь!», сказанная решительного вида мужчиной. В подтверждение своих намерений, он показал Крису здоровенный кулак. Судя по всему, это был деревенский кузнец. Я содрогнулся. - Но эти люди заслужили великую милость, так что сначала я должен провести обряд у них. Они больше ваших достойны жить в счастье и довольстве. Толпа разразилась ликующими крикам, а мой напарник пристыжено поник головой, предварительно подмигнув мне. Деревенские мальчишки, радуясь победе своей партии, улюлюкали и корчили рожи Крису. Пока всеобщее ликование продолжалось, я под шумок повернулся к Вивьен. - Ты сможешь усыплять по одному из них, пока я буду проводить обряд? А то, боюсь, они не поверят, - быстро шепнул я. Вив кивнула головой, сдерживая улыбку. Я снова повернулся к толпе. - Дети мои, продолжим. Кстати, должен предупредить, это, в общем, опасно, - небрежно сказал я и, насладившись наступившей после этих слов тишиной, продолжал, - не удивляйтесь, если кто-нибудь вдруг заснет, упадет, как подкошенный, или там чувств лишится. Гарантировать могу только одно - те, с кем это случится, отмечены благословением богов. У них имущество увеличится не вдвое, а втрое. Мои слова были выслушаны в полном молчании, и я воздел руки и снова понес какую-то торжественную чушь, одним глазом косясь на крестьян. В первые минуты они пытались осознать новую информацию, а потом я начал замечать, как то один, то другой из них начали насильственно зевать и потирать глаза. Изумившись, я еще повысил голос, и тут одна из женщин вдруг негромко вскрикнула и повалилась на землю, закатив глаза. Стоящий рядом с ней крестьянин, видимо, ее муж, попытался было поднять ее, но она не реагировала на его зов. По толпе пробежала волна вздохов, люди бросали на лежащую без чувств женщину завистливые взгляды, а стоящий рядом с растерянным мужем старик прошамкал: - Повезло тебе... Всегда был везунчиком, - и неожиданно ловко дернул женщину за волосы. Она не очнулась, зато очнулся от радостного транса муж и отвесил старику такую оплеуху, что тот чуть не упал. Проделав это, муж обвел грозным взглядом всех соседей, а потом склонился над женой, как курица над цыпленком, оберегая от следующих попыток привести ее в чувство. Глаза его радостно блестели, а губы шевелились, видимо, подсчитывая будущие доходы. Я бросил вопросительный взгляд на Вивьен, и она украдкой отрицательно покачала головой и пожала плечами. Я продолжал, и уже через пять минут еще одна деревенская дама потеряла сознание. Чем дальше шел обряд, тем чаще раздавались негромкие вскрикивания, и скоро почти все женщины и девочки лежали, раскинувшись, среди табуреток и сковородок, а их мужья и отцы, блестя глазами, старались незаметно погладить их по голове.