Люди, эти чужаки пришли к вам в деревню без спроса и привели с собой дьявола. Что вы хотите сделать с ними?
Толпа зашумела, словно очнувшись от сна, сначала негромко и нестройно, а затем все уверенней. Я почувствовал, как напряглись локти державших меня крестьян, и понял, что на этот раз мы попали в серьезную переделку, и выкрутиться просто так не удастся. Люди вокруг нас волновались и кричали вразнобой, но с одинаковым выражением ярости на лицах.
- Сжечь их! На костер оборотней! Сжечь, чтобы следа не осталось! Сжечь, сжечь!!!
Я оглядывался вокруг, в надежде увидеть хоть одно нормальное лицо, но люди словно обезумели. Крики становились все громче, толпа колыхалась, придвигаясь к нам, и вокруг себя я видел только разинутые в яростном крике рты и безумные глаза. Я уже не различал ни пола, ни возраста мелькающих около меня существ - мне казалось, что это не люди, а демоны, вопящие в аду. Меня толкнули в бок, рядом с собой я уловил мгновенный блеск стали, и попытался хоть немного напрячь мышцы. Я видел, как несколько женщин окружили Вив, и испугался, заметив выражение их глаз. Один старик оставался неподвижен и спокоен. Он поднял руку, и ярость толпы утихла, словно по волшебству.
- Дети мои, я понимаю ваш гнев и разделяю его. Я согласен, они должны понести наказание, но я хочу, чтобы вы удовольствовались только одним из них, - и его высохших твердый, как палка, палец указал на меня.
Толпа недовольно забурлила, и одна из женщин крикнула:
- Неужели ты отпустишь эту ведьму, господин?!!
Старик нежно улыбнулся этой мегере.
- Нет, дочь моя, я не отпущу ее. Я заберу ее с собой в рощу.
При этих словах старика толпа вздохнула, как один человек и отшатнулась от Вив. Даже державшие ее крестьяне побледнели и на мгновение разжали руки. А старик улыбнулся.
Нас провели по главной улице деревни и заперли в каком-то сарае неподалеку от площади. Сначала они хотели расправиться со мной сразу, но старик велел им подождать до вечера. Когда нас вели по деревне, я мельком снова увидел костер и шесты, только теперь их было уже три. Рядом со своими родителями теперь висел и наш малыш. Они разрезали ему грудь и вырвали сердце, а потом насадили на кол так, что ребенок застыл во весь рост. Вскрытые ребра белели среди окровавленного месива внутренностей, а чуть ниже на кол было насажено сердце, только оно оказалось слишком маленьким, и превратилось в бурый обруч, опоясывающий палку. Голова ребенка повисла, и я принес благодарность всем богам, что не увижу его лица. Вокруг шестов стояли крестьяне и время от времени кто-нибудь из них подходил поближе и с радостной улыбкой вдыхал запах крови. Вивьен вели позади меня, и я просил любые силы не дать ей увидеть это, но моя просьба не была услышана. Сзади раздался не то стон, не то вздох, а потом чертыханья мужчин. Я оглянулся, насколько позволяли разбитые мышцы, и увидел, что Вив буквально повисла на руках своих сторожей, и они волоком тащат ее вперед. Она так до конца и не пришла в себя, даже когда ее кинули на солому сарая.
Я подошел к ней и осторожно приподнял, обняв за плечи. Какое-то время она молчала, глядя в полумрак, но потом ее сжатые губы вдруг скривились, и она заплакала, прижавшись ко мне.
- За что, Сет, за что? - всхлипывала она еле слышно. - За что они ребенка?
Я обнял ее и тихо укачивал до тех пор, пока рыдания не стали тише. Что я мог ей ответить? Ребенок был оборотнем. Он не был опасен сейчас, но потом... В моей родной деревне с ним поступили бы так же. Я знал, что оборотни не нападают на людей в своей звериной ипостаси, даже если превращаются в волков и медведей. Вынудить их напасть на человека могут только крайние обстоятельства, в которых и обычный человек будет действовать так же. Их убивают не за то, что они что-то делают, а за то, что они могут сделать.
- За что? - всхлипывала Вивьен, уткнувшись мне в плечо.
За что! Да ни за что. Уж ребенок-то точно не был виноват, что родился оборотнем. На меня, честно говоря, произошедшее не произвело большого впечатления. Я видел вещи, если не хуже, то примерно такие же. Но я понимал, что для Вив, племянницы короля, прожившей всю жизнь под охраной и защитой дяди, подобные сцены были внове. Для того, чтобы объяснить ей всю жестокость этого мира, рассказать обо всем, чему мне приходилось быть свидетелем, мне понадобились бы часы, если не годы. А у нас их уже не было - ведь, судя по всему, в глазах этих крестьян, мы тоже были оборотнями. «Что за бред, - подумал я. - В одном месте принимают за бога, в другом - за оборотня. Сюда бы сейчас моих поклонников из предыдущей деревни - может быть, тогда и удалось бы выкрутиться. Или хотя бы Криса позвать...». Но никакой возможности предупредить моего напарника у нас не было, и мне оставалось только приготовиться к смерти, что я делал, испытывая тень мрачной радости оттого, что Вив все же не достанется Крису.