Я тихо сидел и ждал, когда она успокоится. Она прижималась ко мне, я чувствовал ее дыхание и тепло, я обнимал ее, и она обняла меня за шею, и мне вдруг показалось, что у меня есть шанс...
Ну, словом, я наклонился к ней и начал ее целовать, сначала осторожно, нежно, но чем больше я ее целовал, тем меньше мог остановиться. Она сразу же перестала плакать и сначала сидела неподвижно, но когда я стал настойчивей, неловко попыталась отодвинуться. Я не отпустил ее, я просто не мог ее отпустить, и она стала вырываться, молча, отчаянно, как-то по-звериному, но все же ей не хватало сил даже оттолкнуть меня. Когда она зашевелилась у меня в руках, и я почувствовал, как движется ее тело, увидел, как светится в полумраке ее обнажившееся плечо - я обезумел. Я прижал ее к себе и перестал обращать внимания на ее сопротивление - до тех пор, пока она в отчаянии не саданула меня локтем по разбитому глазу. Я взвыл и отпустил ее. Она отлетела в сторону и вскочила, оглядываясь и судорожно пытаясь отыскать какое-нибудь оружие. Я заплакал от злости и разочарования.
- Ну, почему, Вив, почему? Ведь мы же умрем через два часа! Ну, что тебе стоит?! Ведь я же люблю тебя, люблю, неужели тебе меня не жалко?! - Я валялся на полу, прижимая руки к раненому глазу, из которого текла кровь и слезы. Я плакал, а она стояла у двери, готовая в любой момент закричать и позвать на помощь тех самых людей, которые собирались убить ее через пару часов.
Постепенно боль в глазу стала утихать, и я начал приходить в себя. По мере того, как уменьшалась боль, до меня доходило, что я сделал. Я лежал на полу и не смел пошевелиться, боясь встретится с ней взглядом. Минут десять я страстно желал умереть прямо сейчас, сию минуту, чтобы избавиться от ужасающего приступа отчаяния. Я не презирал себя - это было бы глупо, но я не мог смириться с тем, что проиграл. Я выдал себя, выдал, как глупец, после этого она больше никогда не подойдет ко мне на расстояние вытянутой руки. Я все разрушил, и разрушил сам, свое собственное возможное счастье. Мне хотелось кричать от негодования, я ненавидел себя, ненавидел судьбу, ненавидел весь мир. Даже осужденному на смерть положено одно, последнее желание, но мне судьба отказала и в этом.
Отчаяние не может длиться вечно. То, что я пытался сделать, не вызывало во мне стыда - я до сих пор считаю, что иначе поступить не мог. Я слишком любил ее, а она была ко мне чересчур равнодушна. И она была слишком не равнодушна к моему напарнику. Я не мог не воспользоваться случаем отнять ее у Криса, и этим навсегда доказать свое превосходство.
Если бы не грозящая нам смерть, я бы не стал и пытаться силой подчинить ее себе. Мне и теперь ничего не стоило справиться с ней, но это не принесло бы мне удовлетворения. Я, конечно, сломал бы ее, но не заставил бы себя любить. А мне надо было именно это. Я поднял голову.
Она все так же стояла возле двери. Я заметил, что она дрожит, и неожиданно мое сердце сжалось от раскаяния. Ей столько пришлось пережить за это время, и теперь еще я, как последний скот... Чтобы посмотреть ей в лицо, мне пришлось собрать все свое мужество. К моему изумлению, вместо ненависти я увидел на ее лице жалость и сомнение. Когда наши глаза встретились, она покраснела и робко сказала:
- Ты в порядке? - Я не мог вымолвить ни слова и только кивнул. Она опустила глаза. Некоторое время мы молчали, а потом она сказала такое, отчего у меня перехватило дыхание. - Сет, извини меня, но я не могу... Понимаешь, я просто не могу... мне тебя очень жалко, правда... Я ничего об этом не знала, ну, не знала, как это все...
Я молча хватал ртом воздух, уставясь на нее здоровым глазом. Когда ко мне вернулось дыхание, я заговорил и говорил минут пятнадцать без передышки. Я объяснил ей, какой я подлец, гад и свинья, я просил у нее прощения, я умолял ее не думать, что все остальные такие же негодяи. Под конец моей речи она, по-моему, опять немного испугалась, настолько страстно я каялся. Она уговаривала меня успокоиться, а я чувствовал себя все лучше - ведь она разговаривала со мной и чем больше я каялся, тем лучше она обо мне думала. В конце концов, я выдохся и замолчал. После паузы заговорила Вив.
- Я понимаю тебя, Сет... то есть думаю, что понимаю, - с трудом, не глядя на меня, произнесла она. - Мы умрем, наверное. Эти люди - они сумасшедшие, и у нас нет шансов спастись. Но я все равно... Давай лучше забудем это.
Я кивнул, почувствовав, как после этих слов мою душу наполнила печаль. Мелькнула мысль о том, что может быть, это и лучше - умереть. Счастливчиком всегда был Крис, ему и теперь повезло; кто знает, чем бы закончилась наша история, если бы мы остались живы? Я знал, что не смог бы отдать ему Вивьен, такой уж у меня характер, и только боги могут знать, куда он завел бы меня.