Конюх подвел к подножию лестницы Прогресса. Гнедой мерин стоял спокойно, пока Крисп карабкался в седло.
— В гавань Контоскалион! — приказал Крисп, махнув рукой халогаям, и дал Прогрессу шпор.
Конь шагом двинулся вперед. Гвардейцы сомкнули вокруг императора кольцо.
Когда император в сопровождении халогаев следовал через площадь Паламы и выехал на Срединную улицу, его сопровождало ликование толпы. С главной магистрали города они свернули на юг. Шум моря, никогда не умолкавший в столице, становился все громче. Когда будущий император только явился в столицу, ему потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к вечному хлюпанью волн под камнями. Теперь ему придется вновь привыкать к настоящей тишине.
У пристани тоже стояла толпа, глазеющая, как подтягиваются к сходням видесские войска. Моряки загоняли коней на огромные, тяжелые барки, перевозившие грузы между берегами Бычьего Брода; сквозь бормотание толпы то и дело прорывались яростные проклятия. В стороне стояли Трокунд с несколькими товарищами-чародеями, отчаянно стараясь не привлекать лишних взглядов.
Перед рядами солдат стоял новый патриарх Пирр. При приближении Криспа он поднял руки в благословении. Солдаты встали по стойке «смирно» и отдали честь. Толпа зашумела громче. Не обращали внимания только кони да моряки, пытавшиеся загнать их вверх по шатким сходням.
Халогаи расступились перед Криспом, позволяя ему подъехать к Пирру.
— Извините, что пришлось ускорить церемонию вашего введения в должность, пресвятой отец, — сказал император, наклоняясь в седле. — Я так тороплюсь разделаться с Петронием, что организовать все, как положено, не было времени.
Пирр отмел извинения взмахом руки.
— Избравший меня синод был созван истинно и законно, — ответил он, — так что в глазах Фоса я избран верно. По сравнению с этим пышность церемоний не значит ничего; я, пожалуй, даже рад, что мне не пришлось ее терпеть.
Только такой прирожденный аскет, как Пирр, мог извергнуть столь невидесскую мысль, подумал Крисп. Для большинства имперцев церемония была важнее жизни.
— Благословите ли вы меня и моих воинов, пресвятой отец? — спросил Крисп.
— Я благословляю вас и буду молиться за вашу победу над мятежником, — ответил Пирр достаточно громко, чтобы его услыхали и солдаты, и горожане, и добавил тихо, так, чтобы его услыхал один Крисп:
— Я уже благословил тебя двадцать лет назад, на том помосте в Кубрате. Я не изменил решения.
— Да, вы и Яковизий, — вспомнил Крисп.
Вельможа отправился на север выкупать угнанных кубратами в плен крестьян, а Пирр вместе с кубратским шаманом должны были удостоверить, что и Фос, и ложные боги кочевников засвидетельствуют договор.
— Да. — Патриарх коснулся плеча Криспа навершием своего посоха — золотым шаром размером с кулак, и провозгласил:
— Автократор Видесса суть наместник бога благого на земле. Кто противостоит ему — идет против воли Фоса. Ты побдилъ еси, Крисп!
— Побдилъ еси! — вскричали в ответ солдаты и горожане.
Крисп помахал в ответ, радуясь, что Пирр целиком и полностью на его стороне. Конечно, если Петроний в конце концов победит его, патриарх может решить, что такова была воля Фоса, и перейти на службу новому хозяину. Определить, в чем состоит воля Фоса, не так-то просто.
Крисп не собирался давать Пирру возможности для подобных раздумий. Он собирался разбить Петрония, а не быть им разбитым.
Он подъехал к причалу, где стоял «Солнечный круг» — корабль, который повезет его на запад. При приближении Криспа капитан невысокий, плотно сбитый человек по имени Никулизий — и матросы встали по стойке «смирно» и отсалютовали. Император спешился, и конюх отвел Прогресса на корабль.
Гнущаяся под его весом палуба «Солнечного круга» Прогрессу пришлась не по вкусу — он фыркал и косил глазом. Криспу плавание нравилось не больше — он впервые в жизни попал на морской корабль. Крисп строго приказал желудку вести себя смирно. Если Автократор, перегнувшись через поручни, начнет кормить рыб своим завтраком, императорское достоинство этого не переживет. Желудок повозмущался немного и утихомирился.
Годы, проведенные на солнце и в морской пене, выдубили кожу Никулизия до темноты, а волосы сделали почти белыми, как у халогая.
— Мы готовы отплыть, как только прикажете, — сказал он, салютуя еще раз.
— Тогда отплываем, — решил Крисп. — Раньше начнем, раньше кончим.
— О да, ваше величество. — Никулизий отдал приказ.
Матросы «Солнечного круга» отдали швартовы. Помимо паруса, корабль имел дюжину весел, чтобы входить и выходить из гавани.
Матросы взялись за весла; корабль мерно закачался на волнах.
Прогресс снова фыркнул и прижал уши. Крисп пытался успокаивать одновременно его и собственный желудок. Прогрессу он скормил пару урючин. Конь сжевал их и принялся тыкаться мордой хозяину в руки. У него-то с пищеварением все было в порядке.
Переправа через Бычий Брод заняла менее получаса. «Солнечный круг» пристал к берегу к северу от пригорода Напротив; ни в одном из пригородов Видесса не было собственных портов, чтобы они не вздумали соперничать со столицей в торговле. Матросы сняли часть поручней и спустили сходни с планширя. Ведя Прогресса в поводу, Крисп сошел на берег. Под конскими копытами гремели доски.
Остальные корабли пристали к берегу по обе стороны «Солнечного круга». Часть халогаев плыла вместе с Криспом, остальные спешили к нему, едва спустившись на берег, чтобы встать рядом с императором. Видесские же солдаты больше занимались своими конями. Когда военачальник подскакал к Криспу и объявил: «Мы готовы двигаться», солнце уже начало клониться к закату.
— Тогда вперед, Саркис, — ответил Крисп.
— Слушаюсь, ваше величество. — Саркис отсалютовал и принялся отдавать приказы своим людям. По-видесски он говорил с легким гортанным акцентом, выдававшим, вместе с густой бородой, широкими скулами и величественной скалой носа, васпураканское происхождение. Немало солдат были его соотечественниками — эта горная страна рождала отличных бойцов.
В жилах Криспа тоже текло несколько капель васпураканской крови — так, во всяком случае, утверждал его отец. Это была одна из причин, по которым Крисп выбрал полк Саркиса. Вторая заключалась в том, что «принцы» — а именно так называли себя васпуракане в глазах видессиан были еретиками, а сами, в свою очередь, с подозрением косились на то, как почитали Фоса жители империи.
Будучи, подобно халогаям, чужаками в Видессе, они не имели причин встать на сторону потомственного вельможи вроде Петрония — на это, во всяком случае, надеялся Крисп.
Разведчики поскакали вперед, обгоняя колонну солдат, в середине которой ехал по-прежнему окруженный халогаями Крисп. Позади тащились тыловые части, охранявшие обоз.
Берег Бычьего Брода исчез вдали; армия шла на запад, к землям Петрония. Докуда хватало глаз, простирались поля, везде виднелись деревни. Прибрежные равнины запада славились своим плодородием на всю империю. Вскоре Крисп, не выдержав, спешился.
Выйдя в поле, он набрал полные ладони жирного чернозема, понюхал, попробовал на язык и покачал головой.
— Благим богом клянусь, — заметил он почти про себя, — если б я работал на такой земле, меня с нее никакая сила бы не согнала.
Будь земли его родных мест хоть вполовину так хороши, он и его близкие с легкостью вырастили бы все, что требовал от них сборщик налогов, непомерная жадность которого заставила Криспа искать счастья в большом городе. С другой стороны, тогда и налоги были бы выше — видесские мытари своего не упускали.
В полях вдоль дороги стояло несколько крестьян и уйма детворы, глазеющих на проезжающую армию и на Автократора. Большинство же поступили так, как и Крисп на их месте, — кинулись бежать.
Пусть солдаты не всегда грабят, убивают и насилуют, но недооценивать опасность не стоит.
Когда алый шар солнца коснулся западного горизонта, армия встала лагерем на клеверном поле, близ благоухающей на всю округу апельсиновой рощи. Запылали костры, привлекая мошкару, а с ней — летучих мышей и козодоев.