Крисп кивнул Трокунду, и тот прочел короткое заклинание.
— Да, вытащить его оттуда будет нелегко. — Теперь слова Криспа звучали не громче обычного.
— Без осадных орудий — да, а их у нас нет, — ответил Маммиан. — Разве что голодом его уморим.
Стоявший рядом Ризульф смотрел на стену, откуда только что сошел Петроний. Он покачал головой.
— У него там припасов на несколько месяцев. Всю зиму он укреплял крепость на случай, если судьба обернется против него.
— Очень умно с его стороны. — Маммиан покосился на крепостные стены Антигоноса. — Он почти так хитер, как о себе мнит.
— Тогда пошлем за осадными машинами, благим богом клянусь, и будем сидеть вокруг, пока не выкурим его оттуда! — сказал Крисп. — Если Петроний хочет поиграть в Автократора, пока тараны не пробьют стену, я не против.
— Возможно, Петроний только и ждет, что вы останетесь тут, — заметил Трокунд. — Помните, однажды он пытался убить вас чародейством. Повторить попытку будет проще, когда вы рядом. А мы только что видели, что его колдун пока при нем.
— А я не могу уехать, пока Петроний не схвачен, если хочу сохранить собственную армию, — ответил Крисп.
Маммиан и Ризульф разом отдали честь и недоуменно воззрились друг на друга.
— Пусть вас и не учили властвовать, ваше величество, — сказал Маммиан, — но у вас врожденный талант.
— Может быть. — Крисп постарался скрыть удовлетворение. Он повернулся к Трокунду:
— Надеюсь, что ты защитишь меня надежнее, чем в тот раз.
— О да, ваше величество, конечно. В тот раз я в спешке использовал временные талисманы и благодарю бога благого и премудрого, что их силы оказалось достаточно. Но с тех пор, как вы овладели троном, мы с товарищами окружили вас куда более мощными апотропными инкантациями.
— Чем-чем? — Криспу захотелось проверить, сумеет ли маг повториться, не запнувшись.
Но Трокунд предпочел объяснить.
— Охранными чарами, ваше величество. Надеюсь, что их будет достаточно. В чародействе никогда нельзя быть ни в чем уверенным.
— Кстати, мы не уверены даже, станут ли Петроний и его чародей вообще нападать на меня, — заметил Крисп.
— Станут, ваше величество, — уверенно заявил Ризульф. — Другого случая стать Автократором ему не представится.
— Ну, если так посмотреть… — Крисп озабоченно пощелкал языком. — Да, наверное. Но я останусь, так или иначе. Трокунд охранит меня. — Он не стал упоминать, что, если он вернется в город Видесс, Петроний может переманить на свою сторону часть солдат и вновь вырваться на свободу.
— Может быть, — с надеждой сказал Маммиан, — у него не хватило времени наполнить цистерны. Лето в здешних местах жаркое и сухое. Если нам повезет, его люди скоро взбунтуются от жажды.
— Может быть. — Но Крисп в этом сильно сомневался. Он уже убедился, что как стратег Петроний был ему ровней. Но как армейский снабженец бывший Севастократор оставался несравненен.
Если он скрылся в Антигоносе, то крепость готова выдержать любую осаду.
Крисп приказал разбить лагерь вокруг холма, на котором стояла крепость. Днем и ночью он отправлял своих людей в ложные атаки, стремясь измотать защитников крепости. Трокунд измотался сам, накладывая одни за другими защитные чары на Криспа и армию в целом. То, что чародей Петрония выжидал, только убеждало Трокунда, что удар его будет страшен.
Тянулись дни осады. Жрецы-целители больше занимались кровавым поносом, чем кровавыми ранами. Гонец принес Криспу весть, что осадный поезд из таранов и катапульт выехал из города Видесса и движется к Антигоносу. Под белым щитом перемирия к воротам крепости вышел офицер и прочел письмо вслух, прибавив:
«Берегитесь, мятежники! Близится ваш роковой час!» Приспешники Петрония со стен осыпали его насмешками.
Трокунд удвоил предосторожности, увешав Криспа амулетами и талисманами так, что цепочки казались тяжелее любой кольчуги.
— Да как мне во всем этом спать? — жаловался Крисп. — Те, что не колют спину, в бок упираются!
— Ваше величество, — с терпением мученика ответил Трокунд, — Петроний прекрасно знает, что, когда прибудут осадные машины, ему не продержаться и дня. Поэтому он определенно попытается уничтожить вас до этого срока. Мы должны быть готовы ко всему.
— Я буду не только готов, я горбат к этому времени буду, — ответил Крисп. Мученический взор Трокунда не смягчился.
Император воздел руки к небесам и ушел, слегка позвякивая на ходу.
Тем вечером, пытаясь заснуть в своем шатре, Крисп вертелся и крутился, пока кристалл аметиста не уткнулся острием ему под лопатку. Крисп выругался, потер пострадавшее место; когда он отнял руку от спины, пальцы его были испачканы кровью.
— Ну все, — рявкнул он, — с меня хватит!
Крисп вскочил с кровати, откинув легкое шелковое покрывало, сорвал дерзкий талисманчик и швырнул на пол. Звякнули другие амулеты, кольцом окружавшие ложе. Немного успокоившись, но все еще тяжело дыша, Крисп лег.
— Может, Петрониев колдун и попробует меня убить этой ночью, — пробормотал он, — но хрусталиком больше или меньше — неважно. По крайней мере, я хоть умру, выспавшись.
Но гнев не давал ему заснуть даже без колючего амулета, Крисп ворочался, вертелся, то задремывая, то просыпаясь вновь. Спина ныла.
Ближе к рассвету его разбудил слабый хруст. Крисп нахмурился, еще на открыв глаз, — звук раздался совсем близко, словно внутри шатра. Слуга, разбудивший императора посреди ночи особенно такой мерзкой ночи, — пожалеет, что на свет родился.
Но тот, кто стоял в трех шагах от кровати, не был слугой. Он был одет в черное — даже лицо покрывала сажа — и сжимал в руке длинный кинжал. А под башмаком его поблескивали осколки раздавленного талисманчика. Если бы не разбросанные по шатру амулеты, Крисп не узнал бы о приближении убийцы, пока нож не вонзился бы между его ребер.
Лицо наемного убийцы исказилось, когда он понял, что император не спит. Он бросился на Криспа. Император швырнул в лицо нападавшему смятое покрывало и заорал благим матом. Снаружи зашумели в ответ халогаи.
Пока убийца выпутывался из покрывала, Крисп намертво вцепился в руку с ножом. Противник лягнул его в голень так, что у Криспа лязгнули зубы. В ответ он попытался пнуть убийцу в пах, но тот извернулся, и удар пришелся в бедро.
Противник попытался вывернуться из захвата, но Крисп недаром с юношеских лет учился борьбе. Он держал врага крепко. Пусть противник вертится, как хочет, пока не может орудовать кинжалом.
Хлюп! Топор звонко рассек плоть; звук удара наполнил шатер, отдавшись у Криспа в ушах. Горячая кровь плеснула Криспу на живот. Убийца дернулся и обмяк. Запахло выгребной ямой.
Кинжал упал на землю, и Крисп отпустил мертвое тело.
— Твое величество! — воскликнул Вагн, с ужасом глядя на забрызганного кровью Криспа. — Ты ранен?
— Нет, если он мне ногу не сломал, — ответил Крисп, пробуя пострадавшую конечность в действии. Больнее не стало, из чего император заключил, что перелома все же нет. Он глянул на лежащий в кровавой луже труп и присвистнул:
— Благим богом клянусь, Вагн, ты из него едва двоих не сделал.
Словно не слыша похвалы, халогай повесил голову и сунул Криспу свой окровавленный топор:
— Убей меня, твое величество, прошу тебя. Я не сумел охранить тебя от этого, этого… — Не найдя в видесском достаточно хулительного слова, он нагнулся и плюнул мертвому убийце в лицо.
— Убей меня, прошу.
Крисп понял, что Вагн говорит всерьез.
— Я этого не сделаю.
— Тогда мне нет чести, — Вагн выпрямился; на лице его застыла абсолютная решимость. — Раз ты не даруешь мне сего утешения, я убью себя сам.
— Нет, ты… — Крисп оборвал себя, прежде чем успел обозвать Вагна идиотом. Переполненный стыдом северянин просто согнулся бы под бранными словами, как солдат под градом стрел, думая, что заслуживает любого оскорбления. Крисп постарался изгнать из памяти ужас ночной схватки и мыслить логично. Жестокая халогайская честь обычно бывала ему весьма полезна; сейчас надо было найти способ обойти ее.