Я осторожно принял ее. Взвесил в руке. Немного тяжела, но ничего, вполне приемлема.
– Интересная штука.
– Да. Интересная. Требует довольно хорошего умения обращаться с ней. Но, полагаю, основной навык я могу тебе передать. Раскрой сознание. Не бойся, ничего страшного не будет.
Гм… Но интерес победил опасение. В тот же миг в сознание хлынули начальные данные по обращению с этим видом оружия. Конечно теоретические, но я тут же перенаправил их на себя, показывая каждой нужной мышце то или иное движение. В общем, произвел обучение собственного тела теоретически. Потом повторил начальные движения, сверяясь с теми данными, что передал мне Стив.
– Весьма неплохо, – похвалил меня Доналсон. – Конечно, все это вот не мешало бы закрепить практикой, но пока так сойдет. По крайней мере, не порежешься. А теперь встань напротив меня. Ближе.
Я встал как просил Стив, опустив саблю к полу.
– Так?
– Так. А теперь слушай, чтобы ты сейчас ни делал, никакого вреда мне не причинишь. Поверь, я совершенно не хочу пострадать.
– Но я вовсе не хочу причинять вам…
– Не перебивай. У тебя сейчас есть зачатки умения, но чтобы нанести удар их хватит. Вот перед тобой стою я. Сопротивляться я не буду. Ударь меня. И помни, ты не сможешь причинить мне вреда.
– Ударить вас? Но зачем?
– Ты же спрашивал о сути оружия? Вот она суть – этот инструмент применяется не против бездушного материала, а против людей. У тебя есть оружие. Есть кое-какое умение. Примени его на практике.
– Но…
– Ты не причинишь мне вреда.
Я видел это. Стив был совершенно открыт и я чувствовал его уверенность. Он точно знал, что ударь я его, все равно ничего не будет. Почему – непонятно, но уверенность Стива была твердой. Сомневаться в этом глупо. И все же… Я покосился на саблю. Острая. Интересно, что происходило в старину, когда такая вот сабля опускалась на человека…
– Ну же! – крик Стива сбил мысли. Я осторожно поднял саблю над головой. Дальше следовало с силой опустить ее. Так что же происходило? Вот сабля опускается. Острая кромка создает давление на препятствие с силой… Можно даже подсчитать с какой. Такого усилия не выдержит даже череп. То есть она прорубит человека? Вопьется в голову, круша кости… Мастер-кристалловед не может иметь слабое воображение. И я никогда на него не жаловался. Поэтому вся картина моментально встала перед глазами. Сабля в черепе, кровь и человек, рухнувший на пол. И эта картина смыла весь здравый смысл и всю уверенность в том, что ничего не случится. Меня затрясло. Сабля так и оказалась поднята над головой. Я ее боялся даже просто опустить, не то что ударить. А вдруг кто-нибудь случайно окажется под ней. Этот панический страх вымыл остатки здравого смысла. Трясти начало сильнее.
– Нет! – прошептал я. – Нет! Я не хотел! Я не хотел этого!!! Нет!!!! – Воображение подменило реальность и теперь я был уверен, что удар нанес и вот передо мной лежит с проломленной головой Стив. – Я не хотел этого!! Господи! Я же не хотел! Как же теперь… Зачем?…
Как можно жить, совершив убийство? Я медленно опустил саблю. Я убийца! Больше мыслей не осталось. Убийца! Убийца!
Я быстро развернул саблю острием к себе. Да воздастся каждому по делам… В последний миг чья-то железная рука перехватила мою кисть. Руку заломили за спину. Все тело пронзила боль, кулак разжался и сабля упала на пол. Боль же помогал мне прийти в себя. Я лежал на полу, а надо мной склонился белый как мел Стив.
– Ты жив, Стив? Господи, я же был уверен…
– Мальчик, ты как? – Стив старательно тряс меня за плечи. – Ты как?
– Все в порядке. Я же был уверен, что убил тебя.
– Подмена реальности, – спокойно отозвался с кресла профессор. – У людей с богатым воображением такое бывает.
– И это все, что ты можешь сказать? – взъярился Стив. – Он же чуть не убил себя!
– Так ведь не убил. Ты же рядом стоял. Не думаю, что он успел бы это сделать.
– Что происходит? – Я попытался подняться, но Стив прижал меня к полу.
– Полежи пока, лучше. А что происходит…
– Нет, я все помню. Ты… вы просили нанести удар. Я попытался представить, что будет… а потом… а потом я был уверен, что удар нанес и вы лежите передо мной с проломленной головой…
– Да уж. Представить такое… Извини меня, Альвандер. Но я даже представить не мог, что ты так отреагируешь. Я ведь думал, что ты просто откажешься бить.
– А если бы я ударил?
– В сабле встроен датчик расстояний. Как только лезвие приблизилось бы к живой материи на опасное расстояние, то включилась бы защита. Никакого вреда ты мне не нанес бы.
Стив вдруг поднял меня и осторожно положил на диван.
– Еще раз извини, мальчик. Но я действительно не думал, что ты так остро отреагируешь на это.
– Я сам не ожидал, – устало отозвался я. – Вы это имели в виду, когда говорили про специфичность такого инструмента – как оружие?
– Да. Мало иметь оружие. Мало уметь им владеть. Основное – это готовность пустить его в ход. Вот это самое тяжелое. Именно поэтому негодяи, как правило, имели преимущество перед достойными людьми. Они всегда готовы пустить оружие в ход, в то время как люди достойные все же сначала пытались испробовать другие средства. В нашем обществе убийств не было уже около трех тысяч лет. А вот в галактике, где активно идет соперничество, войны распространены.
Я закрыл глаза. Мне было плохо. Нет, не из-за произошедшего со мной. От понимания. Моя мечта оказалась разбита. Разбита вдребезги. Все то время и силы, что я тратил на преодоление Барьера, оказались потрачены впустую. Это горько. Я заплакал.
– Альвандер? – Стив встревожено коснулся меня. – Все уже прошло. Не расстраивайся так!
– Дело не в этом, – отозвался я безжизненным голосом. – Ведь получается, что Барьер не только препятствует нам вырваться в Галактику… Получается, еще, что он охраняет нас от Галактики?
Я не видел, что делал Стив, а открывать глаза неохота. Но мне казалось, что он смотрит на меня.
– Получается так, – наконец ответил он.
– Значит, нам нельзя выходить за барьер?
– Гм… этот момент мы можем обсудить. – Я резко распахнул глаза и уставился на Стива. – Какой бы не была благоустроенной тюрьма, но она останется тюрьмой.
– Но ведь тогда Землю будет беззащитной?
– Почему это? – удивился Стив.
– Но ведь вы сами говорили про готовность…
– Вот об этом мы и хотели с тобой поговорить. Хотя… – Стив метнул на профессора сердитый взгляд, – похоже, что кое-кто совершил ошибку. Но теперь уже поздно, что-либо менять. Давай я расскажу одну историю, а ты уж сам смотри и делай выводы.
Я сел на диване и посмотрел на Стива. Сегодня меня уже ничего больше удивить не могло.
Домой я вернулся поздно. Отец, сначала хотевший что-то мне сказать по этому поводу, только глянул на меня и передумал. Молча кивнул и вернулся к прерванным делам. А вот сестренка оказалась более настойчивой. Но, в конце концов, и она что-то уловила в моем изменившемся эмофоне и отстала. Не раздеваясь, я плюхнулся на кровать и так пролежал до поздней ночи. Не знаю сколько было времени когда я встал и прошел в комнату Василия, сел перед ним в кресло и стал внимательно его разглядывать. Василий закрылся, но я все равно улавливал сквозь щит его заинтересованность и растерянность.
– Ты знал? – не прибегая к мыслеобщению, спросил я.
Словами Васька ответить мне не мог, у него просто не было для этого ничего. Поэтому отвечать он вынужден был мысленно.
– О чем?
– Я про Стива Доналсона и всем прочем. Ты ведь не мог не знать. Ты же общаешься со всеми биокомпами.
– Точно так же, как ты общаешься со всеми людьми. Можно ли слушать всех сразу и услышать то, что тебе интересно?
– Не увиливай.
Разговор был довольно странный. Я говорил словами, а Васька отвечал мысленно.
– Я все равно не понимаю, что ты хочешь мне сказать.
– Почему ты ничего не говорил мне.
Васька молчал. Я терпеливо ждал.
– А почему ты не все говоришь мне? Например, почему я о твоей работе узнал только сегодня?
– Ну… я… гм… это же совсем другое! Это личное… и потом, это не доделано еще. Работа еще не закончена.
– А эта работа не будет закончена никогда. Зачем о ней знать всем? Пусть знают только те, кто ей занимаются. Ты считаешь правильным об этом рассказать всем?
– Я…
– Это была просьба тех людей. И просьба Координатора.
Эта новость для меня оказалась неожиданной.
– Даже так…
– А ты как думал? Ты все еще жалуешься, что я молчал? А зачем тебе эти сведения нужны были? Если же у тебя возник интерес, ты их легко бы нашел. Как, собственно, и произошло.
– Не интересуешься – значит знать не надо?
– Тебе же наверняка объяснили этот момент.
– Объяснили, – буркнул я.
– И все же у тебя какие-то сомнения?
– Никаких. Просто я думаю, как поступить мне.
– В каком смысле?
– В смысле присоединиться или нет.
Васька помолчал.
– Тут решать тебе. Только я не думаю, что тебе будет интересно.
– Дело не в интересе. Если я добьюсь успеха… Знаешь, Вась, что самое паршивое? Что выбора-то у меня и нет. В случае если мне удастся преодолеть Барьер, то именно эти люди в первое время будут нужны Солнечной больше всего. Если верить всем моделям. Но имею ли я право приговаривать людей к такому, если сам этого не познал? Я должен знать, что ожидает людей в случае моего успеха. Не в теории.
– Это, конечно, похвально.
– И это все, что ты можешь сказать?
– А что ты хотел услышать? Совет? Ты в нем не нуждаешься. Если ты задумываешься над такими проблемами, значит уже достаточно взрослый чтобы и решать их. И еще, если бы не сегодняшний разговор, я бы попытался отговорить тебя от твоей работы.
– Что?!!!
– Да. По тем же причинам, о которых говорил сейчас ты. Я бы просил отложить ее до тех пор, пока ты не осознал бы последствий работы полностью. К счастью, ты все понял сам.
Я совершенно по-новому взглянул на биокомп.
– Думаешь получилось бы?
– Не знаю. Но я старался бы. Сильно старался бы.
– Но…
– Пойми, то, что ты затеял, будет иметь последствия для всех людей, если добьешься успеха. Не осознавая этого, ты делал свою работу опасной для всех. И только оценивая опасность и зная о ней, ты мог бы продолжать эксперименты… или не продолжать. Как бы ты поступил на моем месте?
Хороший вопрос. Как бы поступил, видя, что ребенок играет силами, последствия игры с которыми даже не осознает? А ведь я таким ребенком и был. До сегодняшнего дня. До дня, когда передо мной приоткрылось кое-что из тайн Солнечной. Вероятно не последней. Сейчас уже глупо думать, что я узнал действительно все тайны. Там где есть одна, наверняка найдутся и остальные.
Я встал.
– Пойду спать. А завтра продолжу изучение литературы, что заказал. К Стиву я приду только тогда, когда буду уверен, что поступаю правильно. Кое на какие вопросы я должен ответить без его помощи.
– Сомневаешься?
– Нет. Но я хочу разобраться сам.
– Что ж. Если будут вопросы, приходи. Постараюсь помочь.
– Спасибо.
Я был уже у двери, когда меня остановил Васька.
– Знаешь, Альвандер…
– Да? – обернулся я.
– Я бы хотел познакомиться с твоим кристаллом, когда тот обретет разум. С ним, наверное, было бы интересно поговорить. Тем более, что у него часть твоей души.
Я постоял у двери, обдумывая слова.
– Знаешь, мне бы и самому очень хотелось с ним поговорить. Несмотря на то, что я создал тот кристалл, я так и не смог постичь его целиком. Порой мне обидно. Я ведь его создал и не могу понять.
– Наверное, так бывает обидно и Творцу, когда он пытается разобраться в своих созданиях – людях.
Я хмыкнул.
– Не общался, но… может и похоже…
На этот раз я уснул сразу, как только коснулся подушки. А утром встал в пять часов и после зарядки занялся изучением библиотечных кристаллов. На этот раз я их не просто считывал, но и осваивал, анализируя информацию. Заодно раскладывал по полочкам то, что считал в прошлый раз. Усваивал новые термины и понятия. Основное, что меня сейчас интересовало – это политическое устройство и экономика разных рас. Данных оказалось много и если бы не те аналитические работы, которые были проделаны до меня и гораздо лучше, чем смог бы проделать я, то не знаю, когда разобрался бы во всем этом потоке информации.
– Эй, соня… ба, да ты уже не спишь. Читаешь? Дери, ты маньяк!
– Спасибо, я тебя тоже люблю. Что случилось?
– Ничего. Разве что завтрак готов. Ты пойдешь есть или будешь продолжать изучать свои кристаллы?
– Вопреки ожиданиям Феолы я поднялся без споров и отправился в ванну.
В столовой отец изучающе оглядел меня.
– Ты вчера задержался.
– Прости, пап. Была важная встреча.
– Это связано с твоей работой на магистра?
Я помялся.
– Отчасти. Просто вчера я узнал многое, что поменяет кое-какие мои представления о работе. Я еще не понял, в какую сторону.
– Что ж, надеюсь, ты правильно все сделаешь.
Я подозрительно покосился на отца. Нет, не похоже, что он знает что-нибудь о Стиве. А не знать о нем, если он хоть как-то связан с теми людьми, он не может.
– Я тоже надеюсь.
После завтрака я снова заперся в комнате и погрузился в изучение инфокристаллов. Напрасно Феола колотила в дверь, пытаясь выманить меня на улицу.
– А как же твой кристалл? – наконец прибегла она к последнему аргументу.
– С моей стороны там пока ничего не требуется. А ты со своей можешь и без меня сходить. Я занят.
Сообразив, что если я не отреагировал на такой аргумент, то остальные повлияют на меня еще меньше, Феола отстала. Почти до самого вечера я провозился с данными. К тому же к обеду привезли следующую партию инфокристаллов. Так что работы хватало. Уже ближе к ужину я немного поработал над своей диссертацией. Но мысли постоянно возвращались к усвоенному материалу. За ужином я был рассеян и задумчив. Один раз я только перехватил встревоженный взгляд матери и задумчивый отца, но это прошло как-то мимо сознания. Перед сном я снова засел за книги. В общем-то, одного дня явно мало, чтобы действительно качественно поработать с таким объемом информации. На это, как правило, требовалась неделя минимум. Но основные выводы сделать уже можно.
Отложив кристаллы, я сидел на кровати по-турецки и слегка покачивался, размышляя о прочитанном и об услышанном в доме Стива. Наконец я решился и закрыл глаза.
– Стив.
– Альвандер? Ты?
– Да. Я хотел сказать, что я согласен.
– Подожди, мы же с тобой вроде говорили, что произошла ошибка. Ты согласился…
– Никакой ошибки не было, Стив. Профессор может меня и неправильно понял, но только в частности. Извините, но пока не могу объяснить вам причину.
– То есть ты предлагаешь принять тебя, не сообщая нам о причине своего поступка? Альвандер, мы так не делаем. Человек должен осознавать, на что идет, но и мы должны знать о причинах его поступка. На нас слишком большая ответственность и цена ошибки может оказаться очень высокой.
– Я понимаю. Но я и не хочу идти к вам совсем. Я вот тут читал исторические книги… Думаю, термин работник по контракту подойдет.
– Работник по контракту?
– Именно. Мы заключаем с вами контракт. Полагаю, вы уже выяснили мой рейтинг среди мастеров-кристалловедов. У вас есть специалисты моего уровня?
Стив грустно хмыкнул.
– У нас нет даже плохеньких мастеров.
– Вот видите. Даже не заглядывая в ваши кристаллы, я могу сказать, что спроектированы они далеко не лучшим образом. Вы ведь не сообщали о себе и не говорили напрямую о том, что вам нужно. Вырастить же действительно хороший кристалл можно только тогда, когда реально представляешь, для чего он нужен. И чем лучше представляешь, тем лучше будет кристалл. Я могу вам помочь. Но я должен представлять реально, что вам нужно. Причем лучше будет, если представлять я буду воочию. Вас устраивает такое предложение?
Стив задумался. Я ждал.
– Заманчиво. Очень заманчиво. Но я никак не могу понять, что хочешь получить ты.
– Знания. Ощущения. Я хочу понять, что чувствуют люди проходя обучение по вашей специальности.
– Зачем?
На этот раз пришла моя очередь молчать.
– Я не могу сказать.
– Альвандер, ты понимаешь, что как бы твое предложение не было заманчивым, мы не можем его принять, пока не уясним мотивы? Мы не можем в нашей работе допускать ошибок. Слишком велика может оказаться цена.
Тут они правы.
– Хорошо, – решился я. – Но вы должны мне пообещать кое-что.
– Вот как? Ладно, готов выслушать.
– Обещайте, что кроме вас об этом никто не узнает, пока я не разрешу.
– Гм…
– Вы поймете.
– Что ж, хорошо.
– Тогда ловите сообщение. – Я сформировал мыслеобраз, включив в него краткую информацию о цели моей работы, а также причину, по которой я хочу прийти к ним и отправил его. Стив подтвердил прием.
– Ага, получил. Сейчас посмотрю. – Секунда молчания… – Великий космос!!!
Глава 8
Феола нервно хлестала себя прутиком по ноге и изредка бросала в мою сторону сердитые взгляды.
– Не ты ли говорил, что о твоей работе никто не должен знать? Кто такой вообще этот Стив Доналсон?
– Один человек, который сильно сможет облегчить нашу с тобой работу. Или осложнить ее.
– Осложнить? Что ты хочешь сказать?