Плетущуюся по дороге из города Огосте окликнули на местной тарабарщине, которую она так и не выучила за несчетные тысячи лет, поскольку предпочитала общество отца общению с дикарями. Девушка обернулась. Ее нагоняла весьма странная группа людей и нелюдей. Огосте нахмурилась и изготовилась к бою — вампирша казалась опасной, маг — опытным и знающим свое дело, а божество сияло в магическом зрении Огосте странным приглушенным светом — так, будто что-то искусственно сдерживало его ауру. Конечно, с отцом его не сравнить, но бог есть бог. Догнав девушку с ее неприятно пахнущей повозкой, он обратился к ней по-фински. Огосте с завистью посмотрела на одежду странников — сама-то ходила в мерзких обносках, и сказала:
— Не говорить финский.
Божество принялось спрашивать, говорит ли Огосте на французском, по-английски, на русском и языках более продвинутых народов — египтян, тюрков, ассирийцев…
— Стой. По-английски вполне пойдет. Чего вы от меня хотите? Если вы грабители, то должны видеть, что взять с меня нечего. И вообще, тронете меня — отец проклянет так, что мало не покажется.
— О, английский. Давно его не слышала. — встряла в разговор жизнерадостная вампирша. — нам как раз к нему. Так что проводи нас, пожалуйста, к своему папаше.
Дорога даже на равнинных участках пути была почти незаметной и, по сути, являлась тропой, проложенной бесчисленными колеями от телеги Огосте. Когда начинались холмы, Мориния по собственной инициативе принималась помогать девушке в лохмотьях, применяя свою недюжинную силу для продвижения телеги вперед. Та в благодарность за помощь пыталась отговорить вампиршу от похода:
— Брось этих сумасшедших, так хоть ты выживешь. Говорю же, отец никого не щадит.
— Ну, у нас план. Когда он узнает, что мы ищем Врага, он поймет, что…
— Но он не будет вас слушать!
— Мы что-нибудь придумаем. Успокойся.
— Я не пойду с вами «вглубь», не хочу видеть, как он с тобой расправится.
— Вглубь — это как?
— Увидите.
Чем дальше шли путники, тем холоднее становилось. Кристалл Хаоса сменился далеким тусклым солнцем, которое усердно делало вид, что восходит утром и заходит ночью. Вместо внутренней поверхности Сферы в небе ночью царили три луны, уже виденные Жалким. Тизиан оказался кладезем огромного количества ныне забытых рифмованных загадок, многие из которых были слишком специфичными, и их отгадывали лишь Рольф наперегонки с Моринией. Бывший алхимик оказался более догадливым, зато его любовь хорошо помнила старые имена и события, так что большого преимущества никто из вампиров так и не набрал. Огосте периодически тихонько затягивала песни собственного сочинения, которые никому не нравились, но все предпочитали об этом умолчать, стараясь не обижать своего единственного проводника.
Наконец, похолодало настолько, что повсюду все было покрыто инеем. Ирис увидела на камне живую человеческую печень, излучающую пар в морозный воздух. От печени тянулась покрытая рыбьей чешуей трубка, уходящая вдаль.
— Смотрите. Как странно…
— Отец близко. Слушайте, я благодарна за компанию, но вам пора вспомнить об инстинкте самосохранения.
— Нет уж, никуда мы отсюда не пойдем. Точнее пойдем, но вперед. — бодро сказала вампирша. Она храбрилась — впереди ее зоркое зрение наткнулось на целые залежи соединенных трубками печенок, и Моринии от этого зрелища было не по себе.
— Пиршество для Царя Невыразимой Истины! — хором завыли безглазые пасти на тонких паучьих ножках, набрасываясь на гниющее содержимое телеги. Пасти были соединены с большим мешком пульсирующей склизкой плоти, как и многие другие органы, сваленные в кучи. От самого мешка отходила толстая артерия, уходящая куда-то вдаль за завалы из плоти. Океан человеческих органов тянулся вперед всюду, куда хватало глаз.
— Это и есть твой отец? Выглядит не очень опасным. — сказал Жалкий, отпихнув ногой одну из пастей, решившую попробовать на прочность кожу его сапогов.
— Это не он… не совсем он. На этом слое он даже сказки мне не рассказывает.
— То есть, он не станет отвечать на вопросы?
— Здесь нечему отвечать на вопросы. Пойдемте дальше, я проведу. Может, он будет не так зол, как обычно, если я буду рядом. Но я бы не надеялась…
Огосте шла и шла дальше. Отдельные органы сменились месивом из сегментов тел, точнее, одного и того же человеческого тела. Внезапно «цветок» из многих сросшихся ладоней приподнял голову без черепа, и она прошамкала беззубым ртом:
«Стало быть, завтра утром у каштана, незадолго до рассвета, — напомнил Годик, собираясь уходить.»
— Папа, потом расскажешь мне эту сказку. Со мной друзья, не трогай их, пожалуйста. Ну или убей быстро. И чтоб я не видела.
«Ладно, — ответил Силас.»
— Он пока не понимает, что я говорю. Пойдемте дальше.
Головы стали встречаться все чаще, и каждая спешила рассказать свой фрагмент истории, пока Огосте не прошла мимо. Спустя пять утомительных часов фрагменты тел стали крупнее, и одна из мешанины изломанных фигур вместо продолжения рассказа сказала:
— Ты привела чужаков, девочка! Смердит жителями Сферы, невыразимо смердит! Отойди от них!
— Нет, папа! Не трогай их!
— Папа? Я твой папа? То-то ты кажешься знакомой. Отойди, дочь. Я лишу их воздуха в легких. Это легкая смерть для порождений Безумного.
— Они первые, кто со мной говорил по душам.
— Это порождения Безумного. Они заслуживают лишь скорейшего уничтожения.
— Пойдемте дальше, тут он еще плохо соображает.
— Во имя Аллаха, девочка, не зли меня — закричали все рты поблизости.
Путников в тот же миг окружило пламенное кольцо. Оно быстро сужалось.
— Отец сделал меня невосприимчивой к огню! А вы сгорите! Простите меня, я пыталась вас отговорить!
— Жалкий, задержи огонь! — рявкнул Тизиан.
Божество не смогло задержать смыкающееся кольцо, но повелением снизило температуру в центре так, что никто не поджарился по тех пор, пока Тизиан гасил огонь заклинанием.
— Ты не такой уж и бесполезный.
— Ты тоже.
— Сопротивляетесь? Ну-ну. Идите дальше, там я смогу по желанию остановить ваши сердца. Еще немного осталось.
— Может, вы и проживете до тех пор, пока не доберемся до слоя, где отец внемлет доводам разума. Пойдемте дальше. — сказала Огосте, вздохнув.
Рольф остановился, как вкопанный. Вампирша потянула его за рукав.
— Ну ты чего? Пойдем давай.
— Шипы. Острые шипы везде. Я о них порезал ноги. Так больно!
— Не было никаких шипов и нет. Ты что, спятил?
— Да вот же они! — Рольф указал на землю под ногами.
— Это может быть воздействие Многого. — нахмурившись, сказал Тизиан. — Я как раз взял на этот случай одну вещь.
Маг вытащил из рукава мантии красивую авторучку и щелкнул кнопкой на ее конце.
— Ну как, Рольф? Шипы исчезли?
— Да. И проколотые ноги больше не болят.
С каждым шагом давление на психику нарастало, и через сорок минут Рольф снова начал видеть шипы.
— Вы идите, я подожду здесь. — сказал он, замерев на месте.
— Ну нет, нельзя нам тебя бросать. Иди мне на ручки, раз идти не можешь. — сказала Мориния и подхватила вампира, зайдя с тыла. Тоненькая фигурка девушки даже не напряглась от этой тяжелой ноши.
Следующим шипы спустя два часа увидел Тизиан. Жалкому пришлось нести старика на собственных плечах. Затем начала твориться чертовщина с пространством, и каждый шаг превратился в десять. Изломанные фигуры, соединенные хаосом чешуйчатых пуповин, вовсю глумились над идущими. Судя по неровной походке и гримаске Ирис, та тоже начала видеть шипы, но шла молча и не жалуясь, превозмогая сильную фантомную боль.
— Братик, так не пойдет. Давай сделаем привал.
— Даже не думайте меня ставить на землю. Там же шипы везде. — заявил старик.