За отчаянно заскрипевшей дверью оказалась тюрьма, заполненная пищевыми рабами. Истинный вампир, следящий за едой, быстро разобрался в ситуации, и, не пожелав взглянуть в глаза Моринии, рванулся прочь. Но в скорости он ей заметно проигрывал, и остался без левой ноги после удара когтями вампирши.
— Смотреть в глаза! А то прикончу к чертовой матери!
— Лучше уж добей, чем жить калекой.
— Лет сколько?
— …
— Отвечай мне, идиот! Сколько лет, скотина?
— Пятьсот. Пятьсот сорок.
— Нога должна прирасти за десять дней, значит. Главное ее пришить и зафиксировать гипсом или дощечками. Это знать надо! Хоть ты и полный идиот, но… я думаю, тебе эта информация будет полезна. А теперь в глаза смотри!
Подчинив покалеченного вампира за две минуты, Мориния выяснила расклад сил, диспозицию вампиров и примерный план заброшенного замка, в котором очутилась.
— Не желаете отведать крови, госпожа? — одарил обожающим взглядом Моринию лишенный конечности истинный вампир.
— Не желаю.
— Но почему?
— Моя сестра не одобряет практику применения пищевых рабов. Она с меня слово взяла, что я не буду ими питаться.
— У нас есть специальный мальчишка, чья воля не уничтожена.
— Но… но зачем?
— А так интереснее.
— Мдя… Кто пользовался мальчишкой?
Два вампира подняли руки, не считая одноногого. Вампирша надолго задумалась, потом произнесла:
— Я бы вам головы поотрывала, но ума это вам не прибавит. Да и сама я много чего в жизни натворила, чего ж теперь, самой себе голову с плеч снять? Показывайте давайте, где парнишка.
Из-за двери камеры были слышны звуки музыки. В просторном помещении стояло несколько табуреток и неизвестно откуда взявшееся пианино, выглядевшее совершенно новым. За инструментом сидел ребенок лет двенадцати, и старательно играл гимн старой империи. Играл он неважно, и после каждой фальшивой ноты старый истинный вампир обрушивал на его спину удар хлыста. Ребенок не прерывал игру после ударов, и лишь сжимал плечи в ожидании новых мучений. Судя по изорванной рубахе и кровавому месиву вместо кожи спины, экзекуция продолжалась уже несколько дней. На сидениях умостилось несколько вампиров помоложе, в процессе неторопливого разговора ожидающих новых ошибок юного пианиста.
— А за что вы так его? — спросила Мориния спокойно, войдя в странную пыточную.
— О, какие гости! Судя по силе, к нам пожаловала сама Полуночная Королева!
— Кто-кто?
— Ну, Сигилд. Вы не она?
— Впервые о ней слышу. Я долго была не у дел благодаря Конепивцу и его хозяевам.
— Ха-ха, я, конечно, не одобряю это прозвище моего брата, но в ваших устах оно так органично звучит. В любом случае, это честь для меня видеть вас здесь. Присоединитесь к моему небольшому развлечению? Здесь царит такая ску…
Мальчишка тем временем серьезно сфальшивил. Старый вампир повернулся к пианино, хлыст щелкнул. Кончик орудия истязаний оказался остановленным в сантиметре от спины мальчишки. Его держали пальцы Моринии. Вампир озадаченно моргнул, а музыка стихла.
— Что, добренькую из себя строишь?
— Повторяю вопрос. Что он такого натворил?
— Играет плохо, очевидно же. У нас уже полторы тысячи лет как в ходу развлечение — берем ребенка из хорошей семьи, которого учили играть. А потом поощряем за хорошую игру тем, что не бьем его кнутом. Вот как-то так. А добреньких вроде тебя, которые против такого развлечения, знаешь как называют?
— А я не добренькая совсем. Ты что-то путаешь. Я лишь следую своим желаниям.
— А желания у тебя розовые, добрые и сопливые. Ты мне разонравилась, подруга. Я даже порошок тебе не буду предлагать. Он сейчас на вес золота, производитель исчез куда-то.
— Наркоманы искренне считают, что делают окружающим одолжение, предлагая свой наркотик на халяву. Но это далеко не так, и услуга ими оказывается медвежья. Что касаемо моих желаний, то я всегда хотела выпить сильного вампира, но пока сдерживалась. До сегодняшнего дня.
— Ты угрожаешь мне, девочка? Мне?
— А ты точно силен?
— Я второй по силе в клане Уури. Нас общими усилиями изгнали сюда, в глушь, но мы по-прежнему один из сильнейших кланов Сферы.
— Измельчал нынче вампир. На вашем фоне я смотрюсь сильной, а ведь было время, когда я при виде второго лица в клане пустилась бы наутек.
— Бежать наутек, когда я зол, было бы для тебя самым правильным решением.
Мориния нехорошо оскалилась, выпустила когти и обратилась к пустоте:
— Прости меня, сестренка, я собираюсь сделать кое-что очень нехорошее — убить сородича ради его крови. Ну что ж, посмотрим, будет ли она такой вкусной, как мне всегда представлялось.
Мориния пропустила лишь несколько ударов когтями от врага, зато ее собственные постепенно превращали противника в фарш. Заметив, что сытый вампир быстро залечивает резаные раны, девушка перешла к ударам, дробящим кости и рвущим мышцы старого вампира, словно ветошь. Уже через минуту враг был не в состоянии стоять на ногах. Но один из сидевших на табуретках вампиров вмешался в бой, используя весьма странный стиль ведения поединка. Лишь когда она разорвала рвущуюся к ее горлу зубастую пасть, девушка поняла, что это был вовсе не вампир, а ликантроп. Мориния крайне удивилась этому обстоятельству — мирно сидеть рядом с оборотнем раньше считалось для вампира моветоном. Добив своего нового противника, Мориния обнаружила, что истинный вампир позорно сбежал, оставив широкий кровавый след на полу. Лизнув один из окровавленных когтей, девушка пробормотала:
— А, ну и черт с тобой. Все равно ты не такой уж и вкусный оказался.
— Госпожа, что нам делать? — заглянул в пыточно-музыкальную камеру один из подчиненных вампиров.
— Отведите этого паренька в безопасное место. И проследите, чтобы он не пострадал.
— Госпожа, боюсь, если мы отойдем далеко от вас, нам перестанет хотеться вам подчиняться. И тогда пареньку не поздоровится — из-за него сильно пострадал один из наших главных боссов…
— Да, ты прав. Значит, так. Расправьтесь с этими ничтожествами, которые наблюдали за пыткой. Я сама его выведу. Черт, я и правда добрая. Интересно, как таких, как я называют?..
— Проклятыми соплежуями называют вас. Чтоб ты сдохла! — закричал один из вампиров-наблюдателей, прежде, чем был вместе с товарищами погребен под телами атакующих лояльных Моринии боевых единиц.
Девушка втянула когти и подошла к юному пианисту, держа окровавленные руки за спиной.
— Эй, домой хочешь?
— Здравствуйте. Спасибо вам, но это… короче, вы пострашнее будете тех, кто меня тут держал. Я сам как-нибудь выберусь, ладно?
— Слушай меня, малец. Я из-за тебя окончательно разочаровалась в жизни, поэтому буду спасать твою шкуру вместо того, чтоб искать Конепивца. Проникнись моей добротой, скотина съедобная, и иди за мной.
— Но где тут логика?
— Какая еще логика?
— Ну, вы старый и страшный вампир. Пришли сюда за своим древним врагом, насколько я понимаю. Стоите передо мной вся в кровище.
— Ну и?
— Так идите за своей целью. А я сам справлюсь.
— Не справишься ты, по катакомбам постоянно вампиры бродят.
— Вам-то какое дело?
— Мне просто кажется, что если творить такое, что они творят, скоро каждый человек в пределах Сферы задастся целью нас уничтожить. И поэтому я тебя спасать буду.
— Так вы ничем не поможете. Вы — капля чего-то там в море дерьма. А килограмм дерьма плюс килограмм варенья — превращаются в два килограмма дерьма. Не отвертитесь и не… как там мой дед-ученый говорил… не абстра… абстродируетесь от других вампиров.
— Я и не ожидаю, что ты поймешь.
— Просто скажите своему клану такое не делать. Вы — страшная, они вас послушаются.
— Хорошо, я скажу Рольфу не стегать кнутами детей.
— А остальным?
— А нет никаких остальных.
— Так возглавьте их!
— Это все не так просто. Пойдем, ты хорошенько помоешься в нашей гостинице, и я залижу твои рубцы.