— Фу!
— Слюна вампиров хорошо заживляет и дезинфицирует раны. Если я этого не сделаю, твоя спина может тебя прикончить. Я не ожидаю, что ты меня поймешь, или когда-нибудь перестанешь ненавидеть и бояться вампиров. Просто считай твое спасение моей прихотью. Я люблю, когда мои прихоти исполняются. Все, никаких возражений, ты идешь за мной!
На острове Лекайя сейчас царила осень, и деревья повсюду красовались багрянцем.
— Совсем не болит спина. Это было… необычно, совсем не так мерзко, как я думал.
Мориния шагала по широкому проспекту рядом с пареньком, сминая красные листья подошвами красивых сапожек, купленных вместе с одеждой Огосте. Остальные ее спутники, уже давно уставшие ждать проблемную вампиршу, шли позади.
— Ну вот и хорошо. Спрячем тебя на другом острове пока. Если ничего не изменилось, то жертва, ушедшая от вампирского плена, преследуется лишь в течение суток. Такова наша традиция, и неважно, сколько вреда жертва причинила в процессе бегства. А ты никакого ущерба не причинил, это я переполох устроила.
— К сожалению. Хотел бы я…
— Не судьба. Вот вырастешь, станешь большим и сильным охотником на вампиров, и прикончишь, как водится, невиновных, то есть меня с сестренкой.
— Вас попробуй прикончи еще.
— Ну это да. До сих пор мы как-то выживали даже с учетом всякой дряни, которой полна объективная реальность. Дай предки, еще столько же проживем.
— Когда стану охотником на вампиров, я вас не трону. Даю слово.
— Лучше стань пианистом.
— Теперь на километр к пианино не подойду.
Жалкий, на ходу изучающий карту города, сказал:
— Мори, сейчас нам направо!
— Вы к порталу идете? Я же местный, могли бы меня спросить.
— Не мешай ему, он борется с топографическим кретинизмом. Тренируется ориентироваться по бумажным картам.
— Ясно. Как вы вообще с тем магом уживаетесь?
— Плохо мы уживаемся.
— Я слыхал, во всех магических академиях учат бороться с вампирами. А на практических занятиях вскрывают их живыми.
— Я так и прокололась, когда училась на мага. Не захотела вскрывать одного бедолагу, и попала под подозрение. За мной начали следить, и стоило только разок покушать, как на меня спустили всех собак. Слушайте, а не слишком ли мало на улице людей? Это же один из подходов к городскому порталу, тут должна быть куча народу!
Причина, по которой люди начали избегать эту часть города, обнаружилась возле портала. Там, под яркими лучами солнца, стояли три фигуры истинных вампиров. В одной из них Мориния узнала своего недавнего противника. А в другой, с некоторым трудом — Конепивца. Впервые вампирша осознала, сколько времени провела в заточении. Джаиме был стар, очень стар. Что у вампиров означало отнюдь не слабость и дряхлость. Конепивец был уже не тем молодым вампиром, которому прозвищем постоянно напоминали, что даже с сильной голодухи нужно внимательно смотреть, чью кровь пьешь. Мориния про себя удивилась, как данное прозвище смогло сохраниться за этим стоящим перед ней существом, излучающим уверенность, силу и как-бы ненароком пытающимся подчинить ее собственную волю.
Помотав головой, рассеивая наваждение, Мориния громко сказала, чтобы идущие сзади спутники услышали ее голос сквозь звуки хлопающей на ветру ставни:
— Ой, что творят. Стоят и пугают пищу прямо в центре крупного города. Идиоты!
— Три высших вампира, не боящихся солнца. Я за то, чтобы поискать другой портал. — сказал Тизиан, растерянно поглядывая назад на пути отступления.
— Ерунда, общественные порталы только в столицах графств. Никуда я не пойду, ни пешком, ни конной. Я с ними справлюсь и одна, а они ведь еще будут отвлекаться, чтобы вас прикончить. Пойдемте, мне нужно спросить кое-что у одного из них. Все равно они нас уже заметили. Эрнст, иди назад.
— Я помогу! То есть… пусть они отвлекаются и на меня тоже!
— Я не для того тебя спасала, чтобы твоей головой играли в футбол. Назад, живо!
— Ты — злая! Злая!
— К сожалению, я чрезмерно добрая. Даже не попробовала тебя, а ведь хочется…
— Вон тот, что посередине, мучал меня больше остальных. Я дам тебе столько крови, сколько хочешь, только дай мне его прикончить.
— Боюсь, он тебе не по зубам, малыш. Все, решено, стой сзади остальных и не высовывайся. А я пойду с ними потолкую.
Древний вампир первым обратился к подошедшей Моринии:
— Ты как всегда в своем репертуаре, Бескрылая.
— А ты репертуар изменил, ишь какой важный стал.
— Стать важным — не преступление. А вот подчинять членов чужих кланов, а потом натравливать на других — моветон.
— Я всегда была невоспитанной.
— Боюсь, на этот раз тебя не будут щадить.
— Это вы меня тогда пощадили так? Тысячи лет без пищи и общения? Я спятила из-за вас! Ну, сильнее, чем раньше, то есть…
— Надо было думать раньше, чем устраивать серьезные беспорядки, грубить Старейшим и заявлять, что создашь свой клан, который, цитирую, всех порвет. Ты вообще никогда не думаешь.
— Кто бы говорил. Это не у меня кличка Конепивец.
— Так, Бескрылая, ты мне надоела. Я оказался весьма одаренным, и уже лет пятьсот владею Финальной Трансформацией. А ты — не что иное, как ископаемый бездарь, позорящий наш род. Мир станет лучше без тебя. Готовься к смерти, нарушительница спокойствия!
Рот Джаиме превратился в пасть, полную острых длинных зубов, а тело пошло волнами изменений, среди которых серые, покрытые слизью крылья, прорезавшиеся со спины, били наименее отвратительным признаком. Вмиг преодолев расстояние между ними, вампир дал своей противнице мощную оплеуху. Та кубарем покатилась по каменной брусчатке, и остановилась лишь у стены дальнего дома. Поднявшись, Мориния профессионально, будто делала это ежедневно, вправила челюсть.
— Погоди немного. Сначала скажи, где твои хозяева.
— Зашем? Ты все равно сдохнешь, когда я с тобой наиграюшь.
— Так не все ли равно? Чего скрывать-то?
— А вше шдохли дафно. Я — единштвенный, кто помнит ту ишторию. Фыбирай, прафая рука или лефая нога? Шего оторвать прешде фшего?
— Значит, ты единственный. Тебе и отвечать, хотя ты тогда был всего лишь шестеркой.
— Не боишься моей Финальной Траншформашии?
— Да не финальная она. Зато очень уродливая, поэтому я ее и не выучила. Твой единственный шанс был обезглавить меня, пока я не…
Почуяв опасность, Джаиме рванулся вперед, и погрузил когти в живот Моринии, пробив сквозь него путь к позвоночнику.
— Ну фот и фше, Бешкрылая, ты наконец доигралашь.
— Жалкий, не вмешивайся, положи меч.
— Но он…
— Я просто задумалась, как заставить его расплатиться. Не бойся.
Конепивец без лишних слов рванул на себя позвоночник вампирши со страшной силой, но тот оказался настолько прочным, словно был сделанным из алмаза. За спиной Моринии багровым светом загорелись призрачные крылья.
Джаиме отпрыгнул назад, но недостаточно быстро — вампирша показала ему его собственный вырванный глаз, после чего раздавила его в кулаке.
— Ах ты…
— Второй глаз или яички? Выбирай.
Мориния стояла над страшно изуродованной и изломанной фигурой старого врага. Отвратительная рана на ее животе уже успела зажить. Вампирша подняла ногу, чтобы раздавить козлу отпущения череп.
— А я говорил, что ты страшная. — вмешался мальчик.
— Что? Хочешь, чтобы я его пощадила?
— Нет. Он же хлестал меня кнутом для развлечения. Просто к слову пришлось. Ты — страшная. Вот.
— Хммм… а хочешь сам его добить?
— Даже не знаю…
— Не будь такой тряпкой.
— Милостливая госпожа, пощадите… — произнес один из вампиров, наблюдавших за боем.
— Пощадить Джаиме? Я, конечно, страшно добрая, но…
— Черт с ним, с Джаиме. Нас пощадите!
— Живите долго и счастливо, не буду я о вас руки марать. Жалкий, одолжи мальчику свой меч. И давай побыстрее, у нас других дел полно.