Риккардо поднял свой бокал, другой рукой взяв кусочек сыра:
— Вы все болтать сюда пришли или пить?
— И то, и другое, фехтовальщик. И то, и другое.
Волосы Моринии отросли настолько, что девушка решила подстричься. Паранойя мешала ей подпускать к себе сзади посторонних с острыми предметами в руках, и вампирша всегда стригла себя самостоятельно. Вооружившись острыми ножницами, одолженными у Ирис, девушка стояла перед своим нечетким отражением в зеркале — всем в Сфере известно, что вампиры плохо отражаются в зеркальных поверхностях, как будто кто-то хотел, чтобы они вообще не отражались, но сдался над этой проблемой на середине ее выполнения. В дверь постучали, и Мориния рявкнула:
— Я занята! Приходите позже!
Воздух завибрировал, и произнес:
— Подобно тому, как проклятая вампирша следит за своей красотой, страшная неправда прикрывается ложью, домыслами и пустыми ритуалами…
— Только не начинай опять, призрак.
— Истинно говорю я…
— Заткнись, я уже знаю твою историю наизусть. А ты только и можешь, что генерировать еба… прости меня, Атре, я хотела сказать, придурковатые притчи. Еще ты в состоянии вздыхать, как ошибался насчет загробной жизни. И нудить о неисправимой природе человека. Как же ты меня достал, нет сил тебя слушать, давай я сегодня еще раз попробую тебя изгнать. Хотя это даже у Тизиана не вышло…
Вампирша продолжила наводить марафет, пока в двери снова не постучали. В раздражении подойдя к входу в свое жилище, она отперла дверь.
— О, у тебя новый стиль. — сказала Ирис.
— Не издевайся надо мной, я еще не окончательно постриглась.
— Но тебе же идет!
— Вот только комплиментов не надо, ты же знаешь, как на меня действуешь. Или ты все-таки издеваешься?
— Я искренна. Хотяяя… оставь тот верхний локон длинным, а остальное можешь и достричь.
— Я над этим подумаю.
— Тебя все зовут идти в особняк. Сначала Тизиан слал к тебе слугу, но они все еще тебя боятся, и он решил тебя не злить, по-видимому.
— К сестренке? Ладно. А зачем?
— Старый маг настаивает, чтобы при этом моменте присутствовали все, хотя это и нелогично. Давно уже пришло время задать Огосте вопрос, где логово Всеобщего Врага.
Девушку сотряс приступ гомерического хохота — этот пересказчик книг Марка Твена сумел не только подробно вспомнить его книги, но и сохранить в целости юмор, который автор довольно редко, но чрезвычайно метко проявлял. В двери библиотеки постучались.
— Огосте, у тебя там все нормально?
— Да, Атре. Заходи. Крррпх… ахахахаха, не могуууу. Ты читала эту книгу?
— Да я все в библиотеке перечитала по миллиону раз. Что именно тебя так рассмешило?
— Вот, смотри.
— Погоди немного. На дворе открылся портал, и оттуда долгое время никто не выходит, наверное, опять начали ругаться друг с другом, и забыли обо все на свете.
— Мори придет?
— Она бы вышла давно из портала. Там вся их компания собралась, судя по тому, сколько они уже болтают. Готовься отвечать на их вопросы.
— Всегда готова.
Когда все наконец собрались в библиотеке, Тизиан вручил Огосте недопитую бутылку вина.
— Это что? Я не пью такое.
— Покажи этой бутылкой в направлении, откуда чувствуешь Врага.
Огосте навела бутылку на Тизиана. Жидкость внутри страшно забурлила и взорвалась. Девушка в страхе выронила осколки бутылки, так и не порезавшись.
— Что за бред? Чем ближе к Врагу, тем сильнее должна была реагировать жидкость.
— Старик, а не водишь ли ты нас всех за нос? — спросила Мориния нахмурившись.
— Ну да, я и есть Враг, и притворялся гениальным и красивым, хотя и старым магом, чтобы с вами развлечься.
— Что? Но это же…
— Да, это бред, я его выдумал. За исключением гениальности и красоты. Убери меч, Жалкий. Ну чего вы все переполошились? Не Враг я, тут какая-то ошибка.
— От тебя идет самый слабый сигнал.
— Ладно, я сдаюсь. Не знаю, хоть убейте, почему это так.
— Я лично считаю тебя другом, даже если ты и притворялся. Поэтому я убираю меч.
— Да что с вами со всеми…
— А я вспомнила. Ирис говорила, что антисоматропный препарат — твоя лишь вторая по значимости тайна. Но зачем Врагу такой препарат?
— Ладно, я скажу. Тизиан — его марионетка. Бывшая. — ответила Ирис.
Тизиан схватился за стену и побледнел.
— Что за чушь ты несешь?
— Ты не знаешь родителей, потому что у тебя их не было. Ты жалеешь о старых добрых временах, когда идеальные решения принимались сами собой. Когда сама реальность услужливо подсовывала тебе лишь те проблемы, которые ты легко мог решить. Когда…
— Ты — страшная женщина. Я Жалкому не завидую.
— Я знаю, что он поглядывает на Мори.
— Что? На меня?
— Но он и меня оценивает высоко, так что я смирилась.
— Так, не будем отвлекаться от темы. — кашлянув, сказал Жалкий — Тизиан, ты не хочешь на нас напасть?
— Не хочу. Я — это уже давно я. Когда-то в один прекрасный миг я упал без всякой на то причины и провалялся неделю без движения. А потом осознал, что если не встану и не поем, то сдохну. И с тех пор все было одновременно серым и сложным. Но я помнил магию. Я заново научился завязывать шнурки и колдовать. Я любил двух женщин, а у одной нелюбимой были от меня дети. Я вступал в разные группы приключенцев, и почти обрел прежнюю яркость жизни. Я не марионетка, Ирис, пошла ты…
По щеке Тизиана скатилась одинокая слеза, застряв в зарослях бороды.
— Больше нет, старик. Больше нет. Я не хотела тебя огорчать так сильно, и оттягивала момент прозрения как только могла. Но твоя связь с Врагом прервана уже очень давно, и я уже не могу ее отследить. Так что Огосте, скажи нам, пожалуйста, откуда ты чувствуешь самый сильный сигнал.
Глава 16
Сестры сидели по две стороны небольшого кофейного столика и играли в шахматы.
— Мат.
— Нет, погоди… а если я вот так?.. Хотя ты права, тут мат, сдаюсь. Почему ты все время выигрываешь?
— Я старше и умнее, очевидно же.
— Но ты старше всего на несколько лет, и гены у нас похожие. Мы что, от разных матерей?
— Нет, нас родила одна и та же особа. Получила от отца за это деньги и смылась навсегда.
— Тогда почему?
— Не знаю. Ты должна была иметь много практики, а я сидела тут одна и играла сама с собой.
— Отец умер пятьсот лет назад, а меня заперли в подвале на многие тысячи лет. Вот поэтому ты и выигрываешь, я не тренировалась.
— Возможно. Что-то Тизиан долго определяет расстояние до Врага.
— Он же в страшном шоке, мне его даже жалко стало.
— Надеюсь, он не ошибется, и вам не придется бродить по Землям Хаоса, когда он прячется всего-лишь на соседнем Острове, повернутом к нашему своей неплоской стороной.
В зал вошла Ирис и облокотилась о дорогущий антикварный шкаф:
— Боюсь, он все-таки в Землях Хаоса. Точнее, даже за ними.
— В смысле?
— Он под землей настолько глубоко, что это место технически находится вне Сферы.
— Скоро праздник Освобождения.
— И ты хочешь его отметить, и уже потом идти. Думаешь, что тебя там убьют.
— Да. В подобных историях всегда кто-нибудь умирает, может, это я буду?
Огосте зашла в зал и включилась в разговор:
— Да, это должна быть ты, по всем канонам. И обязательно с самопожертвованием и сожалением о том, что ты натворила в жизни. Будешь умирать — так и говори, мол, мне так жалко, что ничего уже не исправить, не порадоваться солнышку… то есть, тьме полуночной. И еще ты должна спросить у пустоты, кто же теперь будет кормить Атре.
— Ты права, Атре кормить будет некому, так что умирать мне нельзя. К черту это, я никуда не иду. Избейте Врага за меня.