Рамбалан зажмурился. Ему не верилось в реальность происходящего. Все, что он слыхал об Иларусе, рисовало в воображении молодого моряка человека немолодого, иссеченного шрамами, с жестоким взглядом… И вообще, по мнению Рамбалана, Иларус должен быть гораздо выше ростом!
И тем не менее это был он, легендарный пират. Он окинул своих пленников доброжелательным взглядом.
— У меня, к сожалению, нет возможности забрать вашу «Принцессу», — проговорил Иларус задумчиво и совершенно спокойно, как будто не находился на палубе взятого с бою корабля, а где-нибудь в гостиной богатого дома, среди друзей. — Мы слишком близко подошли к Забергану. Этот туман скоро рассеется, и тогда галеры императорского флота смогут нас наконец обнаружить и захватить. Как вы понимаете, допустить этого никак нельзя. Кроме того, я не занимаюсь работорговлей, о чем иногда сожалею. К несчастью, я не такой уж кровожадный злодей и убийца, как вы наверняка воображаете. Еще одна моя ошибка, но увы! Изменить свою природу не в нашей власти. Отсюда вывод…
Он выразительно вздохнул и оборвал свою речь. Люди, чью судьбу Иларус сейчас решал, ловили каждое его слово, а когда он замолчал, — так и впились в него глазами.
На палубу выбрался босоногий паренек, очень смуглый, в шелковых штанах немыслимого фиолетового цвета. Кроме штанов, на пареньке еще имелась соломенная шляпа, подобие капитанской, только изрядно потрепанная. В руках он держал одну из драгоценных шкатулок, наполненных жемчугами.
— Мы нашли их, капитан! — закричал он, приплясывая от радости.
Капитан повернулся к нему.
— Надеюсь, ты ничего не украл, Клем? — строго вопросил он. — Это ведь драгоценности Императорской короны, дружочек, за такую кражу тебе грозит по меньшей мере смертная казнь.
Клем помотал головой и вытаращил глаза, что, по его мнению, должно было усиливать впечатление полной искренности. Капитан легонько пощекотал его, и Клем закашлялся. Кашляя, он выплюнул одну жемчужину, потом другую. Он сунул шкатулку Иларусу в руки, пробурчал проклятье и начал ползать по палубе, собирая упавшие жемчужины.
Капитан покачал головой.
— Ну ты и каналья! — произнес он. Затем Иларус вспомнил наконец про своих пленников. — Ах да! — молвил он. — Вы, вероятно, волнуетесь насчет своей судьбы. Но опасаться вам следует не меня, а вашего Императора, который, конечно же, будет крайне недоволен всем случившимся. И поскольку в руках его величества не окажется истинного виновника позора, то примерно карать он будет именно вас. Поэтому я вас отпускаю. Вместе с вашим кораблем. Вы вольны уходить куда хотите. И мой вам совет — уходите как можно дальше на юг и присоединяйтесь к пиратам. Иначе многие из вас пожалеют о том, что вообще родились на свет…
Он прижал шкатулку к груди, и Рамбалан вдруг заметил, как блеснул на пальце Иларуса перстень. Массивный, старинной работы, с печаткой. Тот самый перстень.
Увидев вещь, принадлежавшую его семье, Рамбалан встрепенулся. В тот же миг для него перестали существовать его незадачливые товарищи, он забыл и о грозящей ему опасности, и о простой осторожности… обо всем. Словно зачарованный, глядел Рамбалан на перстень.
Капитан не замечал этого, он был занят препирательствами с Клемом и разговором со своим старшим помощником, толстяком Лареном. Ларен бурчал насчет того, что не мешало бы взять на борт пару неплохих лучников, и указывал рукой на кого-то из числа пленников.
— Всегда есть риск, — возражал Иларус. — Мы ведь только что опозорили их, без труда сломав их оборону.
— Мы воспользовались магией, а это всегда оправдывает воинов, особенно в их собственных глазах, — резонно возражал Ларен.
Иларус махнул рукой:
— Ладно, предложи им службу. Рассчитываю на твое умение разбираться в людях, Ларен.
Клем пробубнил:
— Одна закатилась в щель между досками. Ну, жемчужина. Никак не выковырять.
— Я сейчас тебя самого законопачу в щель между досками, — пригрозил капитан. — Следовало бы мне лучше завести дрессированную обезьяну.
— С обезьяной нельзя ругаться, а со мной можно, — сказал Клем, усаживаясь, скрестив ноги, на палубе.
В короткой схватке за «Принцессу» он получил несколько довольно глубоких царапин, но совершенно не обращал на это внимания.
Капитан сказал недовольно:
— Шел бы ты умылся, Клем.