Микуни вздрогнул: если все было сном, то никаких денег у него при себе, конечно же, не окажется.
Но шкатулка с серебряными монетами стояла на палубе открытая, и Клем уже жадно копался в ней смуглыми, чумазыми пальцами. Среди монет вдруг блеснуло что-то, похожее на камень, точнее, на осколок камня. Совсем небольшой, отливающий золотистым и как будто источающий собственное, совсем слабое, сияние.
Впрочем, наверняка это только почудилось Микуни. Последние события совершенно сбили беднягу с толку!
ПОЛЕТ ГРИФОНА
Столкнувшись в коридоре с незнакомцем, госпожа Асфирия вздрогнула всем телом. Он, как ни в чем не бывало, отвесил ей поклон — довольно развязный, следует признать, — и отправился восвояси, а Асфирия долго еще стояла возле стены и сердито глядела в пустое пространство, откуда давно уже исчез чужак.
Наконец она пожала плечами и продолжила свой путь.
Асфирия вот уже седьмой год была замужем за Гвирионом, таном Олая — города водопадов. Младше супруга на пятнадцать лет, Асфирия, в общем-то, была довольна этим браком. Гвирион, молчаливый, сдержанный, управлял своими землями твердой рукой. Он умел рассудить мудро и зачастую — милосердно; умел и проявлять жесткость, когда того требовали обстоятельства. Обожанием подданных он, правда, не пользовался, но и открытой вражды к нему никто не испытывал.
На Совете Танов Северного Альянса в далекой горной столице, славном городе Лурдисе, у Гвириона имелся только один достойный соперник — Гарранд, тан Кабаллона. С ним правитель Олая боролся за право раньше поднимать свой голос перед Первым Среди Равных.
Гвирион ни разу не упрекнул свою супругу в том, что она преподнесла ему в дар, одну за другой, трех дочерей и до сих пор не удосужилась снабдить династию сыном.
Асфирия как раз направлялась в покои мужа, когда наткнулась на чужака, который ее испугал. Конечно, у Гвириона нередко бывают самые разные посетители, и далеко не все они выглядят как благородные люди: встречаются среди них и бродячие торговцы, и шпионы, и простые лучники, и охотники с пустошей. Но этот!.. От него явственно исходило ощущение опасности.
Она вздохнула. Может быть, Гвирион расскажет ей, в чем дело. А может быть, и нет. Муж умеет быть скрытным, и с этим тоже ничего не поделаешь.
Гвирион ждал супругу и обрадовался ей. Ему нравилось завтракать вместе с ней. Эти утренние часы принадлежали только им, им обоим.
Тан Олая был высоким, широкоплечим человеком с проседью в темных волосах. На нем была домашная одежда — просторная туника, перетянутая кожаным поясом без украшений. Асфирия, напротив, не могла позволить себе расхаживать по дворцу в «неприглядном виде»: для свидания с мужем она облачилась в длинное сине-белое платье с серебряными узорами по подолу.
— Ты вовремя, — обратился тан к своей супруге. — Сегодня для нас приготовили холодное мясо и хрустящие хлебцы, как ты любишь.
— Я предпочитаю воздерживаться от мяса по утрам, — ответила Асфирия, присаживаясь к маленькому, уже накрытому столику, стоявшему возле окна.
— Может быть, напрасно, — вздохнул тан.
Она нахмурилась. Она знала, о чем он думает: согласно северному поверью, мальчики чаще рождаются у тех женщин, которые предпочитают мясную пищу любой другой. Асфирия считала, что это ерунда, но Гвирион, похоже, держался другого мнения.
— По дороге к тебе я встретилась с очень неприятным человеком, — заговорила Асфирия. — Он толкнул меня, а потом поздоровался с таким видом, будто мы с ним — давние приятели. Думаю, он вышел из твоих покоев. Кто это был?
— А, — улыбнулся Гвирион. — Наверное, ты видела Илькавара. Разве он неприятный? Не предполагал. Мне казалось, он должен нравиться женщинам.
— Илькавар? — переспросила Асфирия, поднимая брови. — Мне надлежит знать это имя?
— Во всяком случае, его стоит запомнить… — Гвирион понизил голос. — Это охотник с пустошей. Человек, которому можно довериться.
Асфирия глядела на мужа во все глаза. Гвирион затевал какую-то игру. Несомненно, рискованную.
— Думаю, он единственный справится с моим поручением, — прибавил Гвирион. И улыбнулся: — Детеныш грифона.