— Красивый город — Туррис, — сказал Микуни, прощаясь со своим новым другом, Ювентом. — Жаль, не удалось выступить на арене.
— Жаль, что здесь разрушено столько домов, — пробурчал Ювент. — Впрочем, друг, если захочешь навестить нас — в Старом Форте тебе всегда будут рады. Куда ты теперь?
— На Энтикон, — ответил Микуни. Он засмеялся. — Я хотел привести моей невесте хоть какие-нибудь подарки… Нищим ушел из родного дома — нищим в него и возвращаюсь.
Ювент хлопнул его по плечу:
— Поверь мне, деньги еще не самое главное. Ты теперь — испытанный воин, получивший награду Великой Арены.
— Как и все, кто сражался против мутантов в Туррисе, — криво улыбнулся Микуни. Но хорошее настроение быстро вернулось к нему. — Как бы там ни было, я жив… Другим повезло гораздо меньше.
Ликка и Элаин ждали, пока приятели закончат заговор. Ликка недовольно хмурилась — ей хотелось выступить в сражении. В нормальном сражении, где зрители смогли бы по достоинству оценить всю красоту владения оружием, а не в такой безумной битве. Кроме того, она уже предвидела неприятные разговоры с Магистром по поводу ребенка, оставшегося сиротой: Ликка намеревалась отвести его в Старый Форт и вырастить при Ордене. Девушка не знала, как отнесется Магистр к этой затее. Может быть, одобрит, а может — заставит Ликку избавиться от обузы. Между тем суровая лучница успела привязаться к найденышу, хотя старательно скрывала это обстоятельство от своих товарищей.
Элаин, напротив, был вполне доволен ходом событий.
— Мы остановили вторжение с болот, а это главное, — сказал он. — Магистр нас одобрит.
— Магистр! — вздохнула Ликка. — Ты только о том и думаешь, чтобы угодить Магистру.
— Я живу, чтобы служить, — ответил Элаин. — А ты разве нет?
Ликка махнула рукой. Разговаривать с Элаином на эти темы было бесполезно. Как всякий человек, познавший смысл своей жизни, он подчас бывал просто невыносим.
Муртан бродил по развалинам. Рану, полученную в самом начале сражения, он перевязал, но она неприятно побаливала. Следует все же показать ее лекарю. Впрочем, это подождет. Сейчас у Муртана есть более неотложные дела.
Муртану не было жаль Турриса. Вольный охотник, авантюрист, искатель приключений и легкой поживы, он не слишком-то жаловал большие города и их чванливых жителей. Если сравнить Туррис с северными горами, где Муртан чувствовал себя как дома… Вот где мощь, вот где истинное величие!
На развалинах Муртан занимался самым обыкновенным мародерством. Там подобрать шкатулку с фамильными драгоценностями, здесь вытащить из кармана у покойника кошель, набитый монетами… В конце концов, каждый должен получить от жизни что-то свое.
А вот и дом, где Муртан вместе с другими гладиаторами нашел себе пристанище. Глядеть не на что — одни камни. Такая же участь постигла и два соседних с ним здания. Конечно, если разбросать булыжники и пошарить в развалинах как следует, можно и отыскать что-нибудь стоящее. Но зачем возиться, к чему утруждать себя тасканием тяжестей, если поблизости стоят более-менее уцелевшие дома? Там искатель поживы чувствует себя гораздо увереннее.
Муртан прошел по тому, что раньше было домом Дерлета. Странно — камни под ногами как будто горячие.
Муртан прикоснулся к ним ладонями и сразу же отдернул руки. Точно, раскалены. Наверняка какая-то магия. Лучше держаться от них подальше.
Скрытая в глубине развалившегося дома книга — дневник мага Геммеля, вынесенный некогда Дерлетом с болот, — начала вновь покрываться письменами. Некогда Геммель (а затем и Фенний) записывал на этих страницах свои магические опыты. Затем — благодаря, опять же, магии — все эти записи исчезли, и страницы предстали любопытному взору абсолютно чистыми. Но теперь, когда Дерлет выжег собственную память и отдал ее на алтарь Ингерады ради восстановления магических барьеров, книга вновь обрела собственное бытие. Все, что помнил Дерлет, все, чему он успел научиться, все его знани, ощущения, мысли, — все это было запечатлено на магических страницах.
А сам Дерлет, утративший рассудок, с помутившимся взором, с растрепанной головой, облаченный в лохмотья, осужден был влачить нищенскую жизнь сумасшедшего на улицах города, чье название он забыл.
Зловещий, полный печали вой стоял над болотами. Человеческое горло не в состоянии воспроизводить подобные звуки. Вой звучал то громче, то тише, но не умолкал ни на мгновение.
Едва слышный голос прошептал:
— Сегодня Туррис устоял, но есть и другие города… Олай… Кабаллон… Заберган… Мой повелитель, все они падут — рано или поздно. Нужно лишь подождать удобного случая… А времени у нас впереди много, очень много…