Аитьен всю жизнь провел на своем родном острове Рагез. Время от времени он наезжал в Заберган — самый большой город Юга, расположенный на одноименном острове. Обычно старый негоциант брал с собой в такие поездки и сына.
Заберган был огромным, прекрасным, полным роскоши. В детстве Спарун, сын Аитьена, мечтал жить там. Отец, улыбаясь, объяснил несмышленышу: пока они не разбогатели достаточно, чтобы купить особняк, об этом и думать не стоит. В таких местах, как Заберган, нужно быть богатым, очень богатым. Что толку оставаться нищим в самом чудесном из городов мира? Нищим можно быть где угодно — трущобы одинаковы везде.
Поэтому Спарун, как и его отец, и жил на Рагезе. С четырнадцати лет он выходил в море на разных кораблях, а когда ему уже исполнилось двадцать, отец направил Спаруна на «Облачную Птицу», один из лучших своих кораблей.
Капитаном «Облачной Птицы» был старый морской волк по имени Ронселен. Хозяин поручил ему обучить своего наследника всем премудростям корабельного дела. Ронселен всецело поддерживал идею хозяина, находя ее более чем здравой.
— Вот это умно! — гудел он, пуская дым из толстой трубки, выдолбленной из одного прибрежного растения, очень прочного, но с мягкой сердцевиной. — Другой бы сразу — бац! — и сынка в капитаны, а этот понимает: нет, брат, шалишь, капитанами не рождаются, капитанами становятся. Тут ведь мало ветер поймать, тут угадать надо… Опять же, течения. Между островами, а? Бурления всякие и водовороты… — В задумчивости моряк вращал толстым пальцем, изображая коварные коловращения воды. — Ну и, конечно, отмели. Да, а скалы! — спохватился он. — Как налетишь на скалу, как разобьешься! И все это надо знать. На собственной шкуре, — тут он стучал себя кулаком по крепкому брюху, и брюхо, туго налитое увеселительными напитками, отзывалось одобрительным гудением. — На собственной, говорю, шкуре, а не из книжек или там разговоров…
Желая показать свою беспристрастность, капитан гонял хозяйского сынка куда круче, чем прочих матросов. Но Спарун никогда не жаловался.
— Хоть бы выругался иногда, — вздыхал Ронселен. — Ведет себя, как барышня.
Здесь он, конечно, был не прав: Спарун вовсе не был «барышней». Наравне со всеми он греб, когда наступало безветрие, ел вместе с матросами, не требуя, чтобы ему подавали в отдельную каюту. Только палубу не мыл — этой привилегии Спарун потребовал для себя с самого начала.
Он демонстрировал полное послушание капитану, пока корабль находился в плавании. Зато стоило стать на якорь, как роли менялись. Теперь уже Ронселен помалкивал, а Спарун брал на себя главенство: от лица родителя вел переговоры, общался с клиентами, следил за отгрузкой товара.
Такое положение дел всех устраивало…
— Пираты!
Громкий крик матроса, сидящего в «вороньем гнезде» на верхушке мачты, разлетелся по всему кораблю в мгновение ока.
Люди побросали привычные дела, схватились за оружие. Вообще здесь, в непосредственной близости от Забергана, пираты встречались редко. Морские разбойники предпочитали нападать южнее — ближе к своим базам.
— Не повезло нам! — сплюнул Ронселен, когда на горизонте показался корабль с черными парусами. — Точно, пираты! Идут и под парусом, и на веслах — не уйти нам от них… Придется драться.
— Неужто догонят? — Спарун подошел к капитану, прищурившись, вгляделся в морскую даль.
Черные паруса неуклонно приближались.
— Догонят как пить дать! — рявкнул капитан. — Гляди, как несется! Просто акула, а не корабль!
— Почему же мы так не можем? У нас, вроде бы, и паруса хорошие, и весла есть…
— Нет, — Ронселен покачал головой, — я знаю, что говорю. Им помогает сам Котру, бог обмана.
— Котру и нам помогает, — возразил Спарун. — Наша семья издавна поклоняется ему, а уж сколько мой отец и все мои предки пожертвовали в его храм в Забергане! С чего ты взял, будто Котру будет благосклонен к разбойникам? Это бог честных торговцев!
— Ага, и еще мореплавателей, и еще путешественников, и еще — переводчиков, и менял, и всяких жуликов, и обманщиков… ну и разбойников, конечно, тоже. Они ведь не чужды ни торговле, ни обмену, ни мореплаванию. Что до кровопролития, которое они попутно учиняют, — Котру готов закрывать глаза на эти маленькие шалости. Он ведь и сам изрядный обманщик, этот хитрый бог!
Неожиданно Спарун почувствовал себя маленьким мальчиком, который еще не закончил обучение у домашнего педагога. До сих пор Спарун полагал, что Котру, конечно, хитрец, но покровительствует он все-таки людям честным…
— Не может быть! — вырвалось у молодого человека.