Молодой человек спрыгнул с коня и подбежал к тому, кого считал проводником.
— Ты! — быстро проговорил он, направляя на Орниша меч.
Нежить смотрела на меч, не моргая. Орниш знал, что обыкновенное оружие не причинит ему никакого вреда.
— Как вы перебрались за текучую воду?
— Есть путь по болотам… в верховьях… — выговорил Орниш, криво усмехаясь.
Ликка потянула за косу сильнее. Физиономия Орниша скривилась от боли.
— Пусть прекратит! Я отвечаю на твои вопросы! — взмолился Орниш.
— Ты боишься боли? — удивился Элаин.
— А ты не боишься?
Элаин задумался, потом пожал плечами.
— Не знаю. Не приходилось.
— Ты покажешь это место, в верховьях? — спросил наконец Элаин.
— Нет, — сказал Орниш.
— Кто сделал вас неуязвимыми для дневного света? — вмешался Фавиол.
— Тот, о ком вы помыслить не можете.
— Магия? — настаивал Фавиол.
Орниш затрясся, глаза его сощурились, из них потекли густые красные слезы. Фавиол с удивлением понял, что Орниш смеется.
— Вы и помыслить о нем не смеете, — повторил Орниш, обрывая свой адский смех.
Его товарищ уже ничего не мог произнести. Он истекал гноем. Зрелище и запах были ужасными. Ликка отбежала в сторону и скрылась в кустах. Лучница была сильным человеком и неустрашимым бойцом, но имелись пределы даже ее самообладанию. Только Элаин держался совершенно спокойно — и Фавиол вынужден был подражать ему, напрягая для того все свои силы.
— Вас остановили косы девственницы? — полуутвердительно-полувопросительно проговорил Элаин.
Орниш не ответил. Он хрипел. Погибель добралась уже до его горла. Элаин понял, что ничего больше от него не добьется, дернул за косы-плети, и отвратительный хруст ломающихся костей знаменовал конец двух последних монстров. И снова мерзкий холодок магии пробежал по воздуху, а нежити растеклись лужами.
— Мы не успели спросить у них еще одну вещь, — Элаин повернулся к Фавиолу. Лицо молодого орденского солдата выражало крайнюю озабоченность. Фавиол, мокрый с головы до ног, дрожащий от пережитого, удивленно смотрел на него. Дыхание с хрипом вырывалось из горла аристократа.
— О чем ты? — с трудом выговорил Фавиол. — Мне кажется, мы все узнали. В верховьях есть переправа, безопасная для нежити. И какой-то маг дает им возможность действовать при свете дня. Что еще?
— Что бывает с теми, кого они покусали, но не убили? — еле слышно прошептал Элаин.
Фавиол невольно повернулся в сторону Васко. Сам Фавиол потерял двоих слуг. А вот Васко был ранен. Что, если он уже заражен? Стоит ли рисковать жизнями членов отряда ради весьма сомнительного спасения одного человека?
— Что будешь делать? — спросил наконец Фавиол.
Васко, несомненно, слышал их разговор. Он громко, хрипло крикнул:
— Не медли, командир! Эта тварь напустила яду в мою кровь! Еще несколько минут — и я наброшусь на вас.
— Нет, — сказал Элаин, — я не стану убивать моего товарища. Это исключено. Должен быть другой путь.
Он подошел к раненому, осмотрел его плечо, затем оторвал лоскут от его рубахи и перетянул рану, чтобы остановить кровь. Лоскут тотчас намок и сделался ярко-красным. Элаин прикусил губу.
— Дай руки, — приказал он.
Солдат протянул к нему руки, и Элаин крепко связал их косой Ликки.
— Если с тобой произошло то, о чем мы подозреваем, то скоро ты это почувствуешь.
Ликка появилась наконец из кустов. Она была очень бледна.
— Командир, — обратилась она к Элаину, — я вынуждена просить тебя… об отдыхе.
С этими словами она без сил рухнула на землю.
Они расположились прямо на обочине. Элаин принял решение не трогаться с места до завтрашнего дня. Сегодня они все равно много не пройдут — нет смысла мучить людей и лошадей. Фавиол хотел было предложить хотя бы отойти от места сражения, но Элаин покачал головой.
— Нет оснований. Это место ничуть не хуже любого другого. Магия уже развеялась, тела монстров растворились, а трупы твоих слуг мы сбросили в текучую воду. Ликка не пройдет и десяти шагов, она еле жива. Да и я, по правде сказать, едва держусь на ногах.
Фавиол видел, что Элаин лукавит. Как раз молодой командир в состоянии был пройти еще не одно поприще. Он выглядел хоть и уставшим, но вполне дееспособным. А вот сам Фавиол действительно шатался и готов был повалиться на землю в любое мгновение.
Фавиол не стал заострять внимание на этом обстоятельстве. Просто сказал:
— Ты командир — тебе видней.
Они заснули мертвым сном, измученные всем случившимся.
Когда взошла луна, Элаин проснулся. Васко рычал и бился в путах из волос девственницы. С ним явно творилось нечто ужасное. Запрокинув голову к луне и мучительно выгнув спину, солдат стонал сквозь зубы. Его зубы, блестевшие при лунном свете, были тонкими и длинными, с подбородка капала слюна.