Затем Элаин услышал, как в глубинах земли зарождается гул. Почва под ногами зашевелилась, словно готовясь разверзнуться. Влажный воздух накалился, обжигая легкие при каждом вздохе, как будто Элаин вынужден был дышать разогретым паром. Над плотиной закурился дымок… и вдруг раздался ужасающий гром. В воздух взметнулись булыжники и громадные бревна, комья земли, мертвая рыба. Элаин инстинктивно закрыл голову руками и бросился на землю. Огромный водяной вал поднялся из реки, завис в воздухе, а затем накрыл человека, подхватил его и потащил куда-то. Вода затекала в рот, в глаза, в ноздри, вода избивала все тело Элаина и упорно влекла его в темные глубины, откуда уже не будет возврата.
— Слева! — кричал Фавиол.
Ликка злилась на него — он мешал ей собраться и избить нечисть так, как ей, Ликке, представлялось правильным. Она сама видит, откуда набегает враг.
— За своими следи! — огрызнулась она.
Очередной монстр прыгнул на девушку, заранее растопыривая руки, чтобы помешать ей воспользоваться удавкой. Однако Ликка не стала на сей раз размахивать смертоносной для нежити плетью. Она отступила на пару шагов, подманивая монстра к себе, затем ударила его ногой по лодыжке, а когда он вытянулся, хватая Ликку за шею, стянула плеть на его талии.
Прикосновение живых волос обожгло монстра, и он, вздрогнув от неожиданного и непривычного ощущения, выпустил лучницу. Она же рванула плеть с такой силой, что позвоночник твари с хрустом надломился.
Предназначенные для вечной не-жизни, эти существа были довольно хрупкими — если, конечно, найти оружие, способное по-настоящему прикоснуться к их плоти, а не пройти насквозь, как это происходило с обычными мечами, копьями и стрелами.
Лика взмахнула своей косой, как хлыстом, и засмеялась. Очередная нежить попятилась, не решаясь приблизиться к девушке.
Фавиол хлестал косой налево и направо, отгоняя от себя сразу двоих монстров, и при этом что-то непрерывно выкрикивал. Ликка поморщилась: весь этот боевой пыл выглядит, конечно, по-молодецки, но забирает довольно много сил, которые могут еще пригодиться.
И тут сражающиеся услыхали надвигающийся шум. Это не было похоже на обычный шум воды — казалось, стихия кричит, не то от боли, не то в приступе безумного ликования. Ликка обернулась на звук и увидела, как надвигается громада воды.
— Атесса! — рявкнула она, кидаясь к пленнице.
Без всяких церемоний Ликка схватила Атессу и рывком подняла ее с земли. Кровь заливала руки и всю одежду Ликки, однако сейчас не было времени обращать на это внимание, равно как и на состояние пленницы, потерявшей сознание.
Фавиол подбежал к ней, размахивая плетью, чтобы монстры не подошли слишком близко. Ликка передала ему пленницу и помчалась вперед. Фавиол, отягощенный своей ношей, заковылял следом.
Волна неслась от верховий реки Ильдигис. В мутной пене вертелись обломки разрушенной плотины. Бревна плыли, как живые, толкаясь с громким стуком, в стремнине. За одно из бревен хватался, теряя последние силы, человек. Его мотало в воде, так что он то и дело пропадал в темной толще, но затем опять выскакивал на поверхность.
Проточная вода захлестнула всех — и нежить, и людей. Ликка успела схватиться за корень великого дерева, а Фавиола швырнуло так, что он ударился о ствол и потерял сознание. Вокруг размывало тела нежити — бурые пятна растекались по воде, и видны были еще остатки ногтей и зубов, подхваченные водоворотом и уплывающие вместе с другим мусором.
Когда Элаин открыл глаза, ему показалось, что он находится в каком-то совершенно ином мире. Единственное, что сохранилось от прежнего пейзажа, было великое дерево. На берегу валялись ветки, стволы деревьев, вывороченные куски дерна. Река, уже успокоившаяся, бежала в прежнем русле. Свет закатного солнца плясал на поверхности воды, рассыпая золотые и красные монетки. Текучие багрово-золотые змейки мелькали между волнами.
Элаин приподнялся. Он все еще лежал грудью на своем бревне, пальцы у него свело, с такой силой он хватался за спасительный ствол. В носу, в горле все болело — он здорово наглотался воды. Болела и голова, а перед глазами все так и плыло.
Тем не менее Элаин нашел в себе силы встать. Возле дерева темнели какие-то фигуры — очевидно, человеческие. Пошатываясь, Элаин побрел туда.
Он боялся увидеть своих спутников мертвыми. Он и сам был едва жив.
Ликка полусидела-полулежала, опираясь спиной на корень дерева. Ее лицо было в синяках, но она дышала и находилась в сознании. Заметив Элаина, она не пошевелилась, только губы ее слегка дернулись, словно девушка пыталась улыбнуться.