На самом деле у приказчика имелось много свободных вакансий — шторм позаботился об этом. Но мальчишке совершенно не обязательно знать о том, что ему оказали не такое уж большое благодеяние.
На «Принцессе Черепахе» Рамбалан крепко подружился со своим соседом — Микуни. Тот тоже потерял отца и вынужден был распрощаться с детством. И если на суше мальчишки нередко дрались, то на море они начали ценить дружбу по-настоящему.
Вот ему-то, Микуни, своему единственному другу, Рамбалан и рассказал как-то раз о видении богини и о жреческом перстне. Тогда Микуни даже не думал потешаться над другом. Он отнесся к истории Рамбалана очень серьезно. По словам Микуни, он испытывал гордость от того, что столь знатный человек не гнушается водить с ним знакомство.
Но со временем притупилась острота новизны и тайны. Микуни привык к тому, что его товарищ происходит от древних жрецов Ингерады. Привык он и к тому, что Рамбалан грезит о возвращении перстня. И постепенно Микуни начал потешаться над слепой верой Рамбалана в то, что когда-нибудь во время своих странствий по морю он найдет торговца Атреуса и выкупит у него свое семейное сокровище.
— Ну хорошо, — говорил Микуни, когда они отдыхали после вахты, — положим, ты даже сумеешь отыскать этого Атреуса. Как ты его узнаешь?
— По имени… Я расспрошу его обо всем, — волновался Рамбалан. — И он, конечно, вспомнит!
— А если нет? — Микуни гораздо более трезво смотрел на вещи. — Предположим, он давным-давно забыл вдову моряка и какое-то кольцо, которое она продала ему в спешке! Такое тебе в голову не приходило? Что же ты думаешь, твоя мать — единственная женщина, которая так поступила? Да у этого Атреуса полна корзина подобных безделушек, и за каждой стоит чья-то семейная трагедия. Больно нужно ему забивать себе этим голову.
Но даже эти, довольно здравые, рассуждения не могли поколебать уверенности Рамбалана в успехе. Когда-нибудь ему повезет. Нужно только подождать, твердил он, нужно лишь найти подходящий момент.
«Принцесса Черепаха» бросила якорь в порту Рагеза. Это сравнительно большой остров, ближайший к Забергану. Пока шла разгрузка, а в портовых конторах велись переговоры о следующем рейсе, у матросов было время отдохнуть в городе, и Рамбалан с Микуни сошли на берег вместе с остальными, кто был свободен от вахты.
Рагез был погружен в лиловые сумерки. Густые кроны деревьев казались черными, а дома, окруженные садами, выглядели игрушечными — в полумраке они казались меньше, чем были на самом деле. Благоухающие цветы за резными оградами, тихое журчание фонтанов, причудливые лестницы, ведущие наверх, на холм, где был расположен город, — все это представало взору путешественника настоящей сказкой. В отличие от других портов, Рагез не мог «похвастаться» скоплением нищих хижин. Создавалось впечатление, что здесь вовсе нет бедняков.
Микуни восхищенно присвистнул:
— Ты только погляди!..
Город, раскинувшийся высоко на холмах, переливался огнями. Казалось, в каждом дворе, перед каждыми воротами зажгли факелы или гирлянды разноцветных фонариков. Море света чудесным образом преображало город, делало его местом вечного праздника, хотя, конечно, на самом деле это было вовсе не так: здесь жили обыкновенные люди, которые точно так же болели, страдали, печалились, как и любые другие. Но морякам на миг показалось, что они очутились в волшебном краю, где не знают слез…
Они быстро нашли кабачок себе по душе. Собственно, это был первый попавшийся, не лучше и не хуже многих других. Рамбалан заказал выпивку, а Микуни принялся разглядывать местных красоток и прикидывать, стоит ли заводить с ними более близкое знакомство.
Постепенно народу в кабачке становилось все больше. «Забавно, — думал Рамбалан, настроение которого улучшалось с каждым выпитым глотком местного вина, терпкого и густого, — у нас на Энтиконе, когда набьется в кабак столько публики, становится тесно, нечем дышать, и хочется убить каждого второго, а здесь — как будто карнавал, и веселья только прибавляется».
Возможно, дело было в вине, уж больно хорошо оно кружило голову…
— Разрешите? — проговорил мягкий, приглушенный голос.
Рамбалан поднял голову. Микуни куда-то отлучился — очевидно, нашел себе подругу и скрылся с ней в веселой, расцвеченной фонариками ночи. Единственное свободное место в кабачке было за столиком Рамбалана.
Молодой моряк приветливо кивнул незнакомцу, и тот мгновенно воспользовался позволением.
— Кажется, я нарушил ваше уединение, — заметил он.
Рамбалан пожал плечами: