Толпа одобрительно загудела.
Райен повел взглядом, выхватил им худую, бедно одетую женщину и сказал.
– Вот ты стоишь здесь, Ананья из Неведомого леса. – Женщина была ошеломлена тем, что король, оказывается, знает ее по имени. – Тридцать лет ты трудишься как рабыня на конюшне своей королевы-ведьмы из Неведомого леса. Встаешь до рассвета, чтобы ухаживать за лошадьми, которых ты любишь, растишь и на которых потом твоя госпожа одерживает победы в битвах. Про королеву Сториан расскажет, не сомневайся, но вспомнит ли он при этом о тебе? А ведь как человек ты гораздо интереснее и достойнее тех надутых безмозглых принцесс, которых всегда выбирает Перо.
Ананья покраснела как рак, смущенная тем, что все вокруг с восхищением смотрят на нее.
– Или вот ты, например? – продолжил Райен, указывая на мускулистого мужчину, стоявшего в окружении троих подростков с бритыми головами. – Ты Димитров из Девичьей долины, я знаю. А еще я знаю, что у тебя трое сыновей, и всем им было отказано в приеме в Школу Добра, и теперь они вместе с тобой служат лакеями у молодых принцев из Девичьей долины. Вы все работаете с утра до ночи, до изнеможения, хотя отлично знаете при этом, что принцы, которым вы прислуживаете, ничуть не лучше, а во многом даже хуже вас. И хотя у вас с ними одинаковые права на то, чтобы оставить свой след в истории, разве станет Сториан писать про вас? Нет, конечно. Он ваших принцев описывать станет, а вы так и умрете в безвестности, и никто о вас никогда не узнает. А теперь скажите, разве вы хотите жить в безвестности, а затем умереть с тем, чтобы ваше имя тут же было навсегда забыто? Неужели вы не достойны чего-то бо́льшего?
Глаза Димитрова наполнились слезами, а стоявшие рядом с ним сыновья обняли его.
Эстер слышала, как в толпе нарастает восторженный гул, люди пришли в трепет от того, что кто-то, облеченный такой силой и властью, так уважает, так понимает простой народ. Они были потрясены уже тем, что король вообще замечает их, что он обратил на них свое внимание.
– А что, если бы Перо рассказывало истории не о королях и принцессах, а о вас? – спросил Райен. – Что, если бы Перо контролировалось не какой-то таинственной и непонятной магией, но человеком, которому вы доверяете? Что, если бы это Перо находилось и работало у всех на виду, а не где-то в Школе за семью замками? – он наклонился вперед. – Сториану нет дела до вас. Мне до вас есть дело. Сториан не спас вас от Змея. Я вас спас. Сториан не отвечает ни перед кем. Я буду отвечать перед народом. Почему? Да потому, что хочу прославить вас всех своим Пером! Вы согласны?
– Да! Да! Да! – дружно заревела толпа.
– Мое Перо даст голос тем, кто сейчас его лишен. Мое Перо будет говорить истину. Мое Перо будет служить народу, – торжественно объявил король.
– Да! Да! Да! – неистово надрывалась толпа.
– Царствование Сториана закончилось! – прокричал Райен. – Начинается царствование нового Пера! Начинается новая эра в истории Бескрайних лесов!
И тут все, кто был в тюремной камере, увидели на экране, как от золотого костюма Змея оторвался осколок, он поднялся в воздух и поплыл в небе, оставаясь невидимым для толпы. Там золотая полоска превратилась в чешуйчатого черного скима, а затем в длинное золотое перо, острое как нож с обоих концов. Оно опустилось вниз, проплыло над толпой и повисло над раскрытой ладонью Райена.
Люди восхищенно наблюдали за происходящим.
– Ну, наконец-то! Перо для простого народа! – воскликнул Райен, глядя на парящее перед ним перо. – Мы назовем… Мы назовем его Львиная Грива! Вы согласны?
– Львиная Грива! Львиная Грива! – захлебываясь от восторга, подхватила толпа.
Райен указал своим пальцем вверх, и перо немедленно взмыло вверх, а затем, поднявшись над башнями Камелота, принялось выводить золотом на ярко-синем небе, словно на чистой странице:
Пораженные жители Лесов – и добрые, и злые – в едином порыве опустились на колени перед Райеном. Нашлись и недовольные новым королем жители Камелота, но они были в явном меньшинстве, и им тоже пришлось опуститься на колени.