И обзавёлся весьма и весьма дельной фигулиной: артефактиком, на эфирных слёзках создающим вокруг меня упорядоченные колебания в трёхметровой сфере. Для человеческого слуха — просто тишина. А вот для технического подслушивателя — протии-и-ивное, зану-у-удное, га-а-адкое завывание, с посылом нахер и прочие места. Куда всяких излишне любопытных посылают.
Сделал я браслетик на руку, полюбовался, потянулся… И уставился взглядом в розовую, выпучившую на меня синие глазищи физиономию на пороге.
— Давно стоишь? — лениво уточнил я.
— Пару минут, уважаемый господин Брамак. Я не хотела вам мешать.
— Ну и хорошо, что не хотела, — одобрил я, поднимаясь. — Э-э-э… — немного завис я, а потом до меня дошло и я заржал.
Дело в том, что когда я поднялся из-за терминала, Витела пискнула, из розовой стала натурально бордовой, закрыла ладонями глаза. Впрочем, любопытный глаз сквозь растопыренные пальцы поблескивал.
Дело всё в чисто Беловодской привычке: одежды улучшенные люди не использовали. С учётом продуманного и отточенного организма, кожного покрова и кожных желёз — одежда просто была вредна. Носились только биодоспехи, слой насыщенной эфирной плоти. Как мне кажется — рабочий инженерный скафандр биоцивилизации, разработанный ещё до краха этой самой цивилизации. Но скафандр или доспех — это совершенно отдельный момент. И, в своё время намучившись с непроизвольными реакциями, я перестал обращать на всеобщую наготу внимание. Ну и сам привык ходить без одежды: и вправду удобно.
Да и Отмороженный дома тряпками не злоупотреблял, просто сейчас для меня раздеться дома и одеться, выходя или встречая какого-нибудь гостя — совершенно естественный, автоматический процесс. И вот, попёрся я в плетельную, на ходу раздеваясь. И разделся догола, ну и даже не обратил на это внимания. При том что в социуме станции нагота не была однозначным табу, но, в отличие от Беловодья имела однозначную связь с половым сексом.
И вот сейчас девчонка стоит, подглядывает сквозь пальцы за деталями моего организма — табу нет, но определённые “приличные ограничения” на обнажёнку существуют. Не говоря о том, что хоть она сама и намекала на ударный труд дыхательными и пихательными, судя по психоэмоциональному состоянию, сама к этому не рвётся. Даже страх в некоторой мере есть. Как я подозреваю — из за неудачного “первого раза”, потому что на вторые и прочие у неё и времени толком не было.
Ну, в общем, смешно получилась, доржал я, слегка поиграл мышцой — она была, а что мне, стесняться, что ли? Распушил бороду, подкрутил ус, ну и наконец спросил:
— Хотела-то чего?
— А-а-а… простите…
— Прощаю, — ответил добрый я.
— Я хотела узнать, а… — замялась она, но тут её живот издал пояснительное гудение.
— Голодная? — уточнил я, а то мало ли, может, она знатная чревовещатильница или ещё что-такое.
Девчонка на это кивнула смущённо, руки от физиономии убрала.
— А почему вы?..
— Мой дом — мои правила. Хожу, как мне удобно. Мне удобно — голым, — честно ответил я. — Ладно, сейчас достану еду, поднимайся, — озвучил я, пройдя мимо девчонки и поднимаясь наверх.
Извлёк из шкафа пожрать… И не заржал только чудом! Поднялась, блин… Голая! Руками грудь и пах прикрывает, красная…
— Ты чего разделась? — хрюкнул я.
— Вы сказали — правила, — краснела девчонка.
— Ой всё, — просто махнул рукой я, плюхаясь за стол. — Питайся.
Присела, стала жевать. А я ел и разглядывал — что я, дурак на девчонку не попыриться? И такая… Ну вообще — испортили меня беловодки, сам себе признался я. При некоторой “нечеловечности” за счёт биомодификаций, каждая беловодка даст этой девчонке большу-у-ую фору в плане внешности. Тут и сиськи, пусть приближаются к третьему размеру, но слегка обвислые. И попа с жирком. И ноги коротковаты, а в промежности пусть не заросли, но волосы растут…
На этом я себя остановил — ну несправедлив я к девчонке. Вполне симпатичная, да и стесняется смешно. Правда, испорченность меня проявлялась и в эмпатии — она не хотела. И феромоном не фонила. Так что и у меня никакого особого желания не было.
Ну а внешность, как и было замечено — очень неплохая, но уже явная “дурнушка” в на мой взгляд. Так что допитались, я встал, девчонка дёрнулась.
— Мы займёмся сексом? — рубанула она.