То есть, допустим: мне не хватает чувствительности и умений понять “Как” работает прокля. Это маловероятно, но возможно. Но не почувствовать само её наличие — антинаучная фантастика. Я, извиняюсь, даймон. И природа моя такова, что именно эмоционально насыщенный эфир я скорее не могу не почуствовать, даже если бы захотел.
А я проклю в месте локализации лечильни не чувствую. Соответственно: её тут и нет. Но, предположим, работает мерцающее вольтование: принцип подобия срабатывает в какой-то конкретный момент. Да те же уборщики в один и тот же промежуток времени, но в разных клиниках, заходят в сортир, например. И, в этот момент, для прокли все четыре здания — один объект. А когда они не одновременно в сортире — обьекты разные. Много таких факторов может быть, с уборщиками — чисто умозрительное построение, так что надо проверять.
И направился я в другие клиники, проверять.
Через полдня мотания между заведениями шестиглазого глиста я был точно и однозначно уверен:
Проклятыми местами клиники не являются, как не прокляты и их сотрудники. Эфирного воздействия “на неудачу”, даже не окрашенного эмоционально, а, скажем, холодно-логичного, обычного заклинания — нет. И даже сотрудники, не всегда самые хорошие люди, но не последние сволочи и не женьки-потрошители.
В общем, в рамках всего известного, ведётся подрывная деятельность против клиник Кизерса. Вопрос “с хрена ли СБ Шлода ни хрена не выявила” — оставим пока за кадром. Есть варианты, от непрофессионализма до самого напрашивающегося варианта. Вита его, например сразу подумала, но она не корпорат. Такой вариант, если и не самоубийство корпорации, то ОЧЕНЬ весомый удар по репутации. На неё, извиняюсь, работать при таких раскладах будут мало, хреново, ну и с очень большой такой “оглядкой”.
Так что: надо мне искать “кто” и “как”. Причём с “кто” — довольно просто, по крайней мере, на первый взгляд Первые подозреваемые — конкуренты клиники, причём именно четвёртой, после открытия которой и началась вся эта свистопляска.
Мыслил я эти мудрые мысли расположившись на диванчике для посетителей этой самой четвёртой клиники. Вернулся после беготни, когда установил что спонтанных проклятий любого типа и вида нет.
— Конкуренты? — проницательно поинтересовалась Вита, наблюдая как я копошусь в наручном терминале.
— Угу, — подтвердил я. — Надо начинать с того, кому выгодно. Даже если не они, то могут что-то знать или подозревать.
— А Служба Безопасности Шолда не заметила.
— Да, слабо верится. Но не невозможно.
— И как?
— Так называемый “эксцесс исполнителя”. Положим, есть надёжный и проверенный специалист. Но у него… голова заболела. Или ещё что и он просто не проверил. Соврал, забыл — напился, например. Тоже вполне возможный фактор, дурманящие вещества.
— Но так работающая Служба Безопасности…
— Это очень плохо для корпорации. Но, при этом, возможен такой расклад: нашего пьяницу-наркомана или лентяя уже нашли. Но — после вынесения заключения на основании недостоверных данных, предоставленных им. И исправлять СБ ничего не будет. Этот эпизод засекретят, скорее всего, не оставят даже в отчётах.
— Видимость идеальной работы, а наш заказчик — расходный материал.
— В общем — “да”. Это не факт, что всё именно так, Вита, — уточнил я. — Просто вполне возможный вариант.
— Учту и запомню.
— Вот и умница.
Ну а параллельно с построением моделей “возможного и вероятного” я шерстил конкурентов. Сначала, как понятно, тех кому глист помешал новой клиникой, но ими не ограничиваясь. Тот же конкурент на верхнем ярусе мог готовиться и копить зло, приурочив начало диверсионной деятельности к открытию нового филиала.
И, как минимум, злонравную злокозненность и сволочизм трёх конкурирующих шестиглазику контор я установил. Ни у одной из этих сволочуг на сетевом ресурсе не было надписи крупными буквами: “Это мы злогеи и гадим Медицине Кизерса. Мву-ха-ха-ха!”
Точно сволочи и злогеи, поставил я веский диагноз. И выявил местонахождение этих контор: надо будет для начала эти богадельни навестить, да и их информационную начинку заплести. Точнее — подпустить трояна. Вероятность, что данные будут — невелика. Но сделать надо.
Облетел, заплёт в терминалах клиник учинил — это были не станционные СБшники, так что к завтрему данные на моём терминале будут.
И уже вечером направился к той самой четвёртой клинике — бросить взгляд напоследок. И, не менее напоследок, наткнулся на не слишком адекватного, психующего клиента, требующего странного и хамящего на тонкие намёки что это “странно”.
Не бухого и не под веществами, просто в довольно истеричном состоянии. И желал этот тип действительно странного: не нормальной и естественной смены пола, или ещё чего-то такого. А внесения когнитивно-гормональных изменений в его не симпатичную персону и тельце. Симпатичнее это его никак не сделало бы — этот дундук хотел стать “частично животным”, по сути.
Сотрудники ему тонко намекали, что подобные увечащие операции они не проводят, и вообще это “фу”. Ну а потенциальный клиент истерил, ручками помахивал, ножками притопывал и вообще вёл себя нехорошо. Вот я тебя и потрясу на информацию, мысленно потёр лапки я, хватая неадеквата за ухо и выворачивая эту деталь. Довольно удобная привычка от Беловодья, хотя беловодским ухам от такого гораздо больнее. Но и тут ничего, любовался я страдающей мордой неадеквата, крепящейся к вывернутому уху.
Персонал на это зрелище взирал с физиономиями индифферентными, но глазками посверкивали и в эмоциональном фоне проявляли умеренное ликование. Видно, достал этот странножеланец их хуже горькой редьки.
— Отпустите! — наконец обрёл дар речи вывернутый, до этого стенавший и страдавший нечленораздельно.
— Не отпущу, — аргументированно ответил я.
— Я буду жаловаться на эту мерзкую клинику! — верещал потерпевший.
— А я не её сотрудник, — ласково улыбнулся я. — Я — посетитель и потенциальный пациент. Которому ты нанёс жуткую душевную травму, — изобразил я жуткую душевную травму, не отпуская, впрочем, уха, — своим присутствием, поведением и требованиями. Так что всё в рамках самообороны, — деловито заключил я, вытягивая источник информации из клиники за ухо.
И стал, помахивая перед ним выдвинутыми когтищщами, рассуждать на тему оттяпать мне, в качестве моральной компенсации ухо, оба, а то и крепление для ухов, чтоб не нарушать целостность композиции.
Желающий странного потел, бледнел, повякивал, пытаясь качать права. Но после нескольких царапин и демонстрации ранга скис. Высказался в стиле “не убивайте засранца, дяденька, отпустите позязузя!” и был на информацию раскручен.
Выходила, с его не слишком добровольных слов, довольно любопытная картина. Итак, на станции были извращуги. В прямом смысле слова, а не люди с невинным желанием пиписькой в разное потыкаться-быть потыканными или что-то такое. То есть мой допрашиваемый был в “клубе” поклонников зверья, в плане подхода проблем и ряда когнитивных моментов. Мол, у человеков всё по-дурацки и неправильно, а у всяких животин — замечательно. Некоторую правоту, кстати, нельзя не признать, но именно “некоторую”. А уж сам подход, в виде лоботомии (не так, конечно, но близко к тому) — вообще бредовый.
И всякие подобного типа клубы по интересам существовали. Но, что довольно иронично, не были сетевыми. Всякие излишне странные желания социумом осуждались, вплоть до проблем с делами и службой, например. Так что происходила инверсия понятий: анонимность и секретность перебралась из сетевой жизни в реальную, ну да не суть.