— Никуда мы тебя не прогоним, успокойся, — уверил его Конрад. — Расскажи лучше про последний храм.
— Храм Ара… Он был самым почитаемым во времена Богов. Там добывали Сияющие Звёзды. Вся земля под храмом полна их зародышами. Только держатели храма Ара знали секрет правильной добычи. Они приносили бесценные кристаллы Богам. Их Лидер напрямую общался с Высшими, был очень уважаем ими. Неправильно извлечённые из-под земли зародыши становились обычными кристаллами: красивыми, яркими, но пустыми. Из таких кристаллов, не развивших свою полную силу, сложены все наши храмы. Потом Боги исчезли, забрав с собой держателей Ара, включая Лидера, так мы утратили секрет Сияющих Звёзд. Известно только, что Боги теряли всё могущество и власть, если вдруг исчезала их личная Сияющая Звезда. У каждого Бога имелась собственная. Многие из тогдашних итэтэ набирались смелости и просили подарить им Звезду, но Боги отвечали: «Она дарует совершенство, а вы и так совершенные существа, вам она ни к чему». Лукавили, конечно, на то они и Боги.
— А на кого походили ваши Боги?
— Немного на вас. Немного — на итэтэ Альризы. Только все итэтэ похожи между собой, а Боги абсолютно разные были. Чертами лица, ростом, формой тела, цветом кожи, глаз и волос… Все оттенки там встречались! Боги изначально знали мифы о создании Вселенной, в том числе историю Альризы, и записали нам её в Шар, чтобы мы тоже узнали.
— История планеты — секрет? Шар опять скажет, что доступ запрещен?
— Нет. Подобные вещи всем известны, — Гоша встряхнулся в кресле. — Пить хочется.
Шесть пар рук одновременно протянулись к нему, предлагая, кто прохладную воду в переносном мини-контейнере, кто фруктовый сок, кто водный кислородонаполнитель*. Гоша выбрал молочный коктейль, предложенный Марселем.
Доктор заботливо вставил соломинку в отверстие контейнера и протянул Гоше. Тот напился и благодарно произнёс:
— Какие вы добрые! Вы не можете быть йаллок майа. Скорее всего, вы тоже итэтэ, только из-за Завесы.
— Мы – итэтэ? — опешил Дакус.
— Угу, — кивнул Гоша. — Вас поэтому и оставили здесь: чтобы разобраться точно, враги вы или нет.
— То есть как это — враги? — обеспокоился Конрад.
— По легенде, где-то во Вселенной существуют планеты, как наша, и другие итэтэ: братья, дети Богов. Но есть и враги, зараза космоса, йаллок майа. Они несут разрушение.
— Кто это — «яалок мая»? — отлично понимая, что безобразно коверкает термин, спросил Марсель.
— Потомки расы предателей. Их все в космосе избегают. Они когда-то добровольно оборвали связь со своей планетой, решив быть независимыми. С тех пор стали скитальцами. Но даже если другая планета примет их, соединит своё сознание с ними, всё равно через много тысяч или сотен лет, их гордыня возьмёт своё, и они уничтожат её, как когда-то бросили на произвол судьбы свою родину. У нас самое страшное преступление — предать Альризу. Мы не можем жить без неё. Погибнет она — погибнем мы. Прервётся наша связь — тоже верная смерть. А вот раса предателей может жить отдельно от любой планеты. В этом их независимость и в этом их проклятие. Недаром их называют проклятыми странниками. Слепыми странниками.
Конрад быстро сориентировался и понял: если сейчас спросить Гошу о том, в чём состоит пресловутая «связь с планетой», без которой нельзя жить никому, кроме йаллок майа, коррос мгновенно заподозрит их всех в принадлежности именно к проклятой расе. И где гарантия, что тут же не улетит к Магам, дабы сообщить им последние новости, вопреки собственному недавнему уверению в глубочайшем расположении к землянам? Капитан выразительно обвёл взглядом лица сотоварищей, пресекая любые попытки задать опасный вопрос. Слава Богу, никто даже не попытался. Молодцы. Сообразили. Да он и не сомневался в их интеллекте, набирая в команду.
— Так что всё-таки насчет мифологии и истории Альризы? — кашлянул Конрад. — Нам бы хотелось лучше понять ваш мир.
— Слушайте, — Гоша важно приосанился и начал. — Вначале среди тьмы возник Белый Кристалл, потому что тьма представляла себе свет, но никогда не видела его. Тьма была вечной, древней, она знала миры, планеты, Богов, но это было словно старое воспоминание внутри неё. И тьме стало грустно. Она поняла, что если не возродится свет, то и ей больше не стоит продолжать вспоминать, так как в бесконечных воспоминаниях нет смысла. И её желание создать нечто, отличное от себя, нечто реальное – не тень, не тьму, настолько усилилось, что появился Белый Кристалл. Тьма испытала любовь к своему творению. Она прекрасно знала, Белый Кристалл её тоже любит, однако, если осознает её как часть себя, как свой источник, то захочет слиться с ней, станет таким же, как она, потеряет свечение, превратится в старое, полустёртое воспоминание. И тогда, пока он ещё был крошечным, не видел никаких отражений тьмы в своих многочисленных гранях, печаль не коснулась его, тьма воздвигла Вечные Врата между собой и кристаллом, чтобы спасти его от своей небытийной сути, чтобы в кристалле остались только жизнь и вечная радость. Когда Кристалл достаточно вырос и осознал свое бытие, он уже был за Вратами, ограждённый от тьмы, обладающий вечной жизнью, как хотела его Мать. Единственное огорчало его — Кристалл не понимал: а что с другой стороны Врат? Его снедало любопытство, он тянулся, расширялся и рос, испытывая лучащуюся радость, но Врата отодвигались, давая ему пространства ровно столько, сколько он хотел, но не позволяя приблизиться. Наконец, Кристалл взмолился: «Я одинок. Я чувствую, за этой стеной, окружающей меня, кто-то есть! Я хочу нашей встречи». И тогда из-за Врат он услышал голос, говорящий ему: «Ты не один. Ты владеешь вечной жизнью и способностью создавать миры. Позволь себе стать Творцом, и ты узнаешь новую радость». Тогда Кристалл понял, что способен создавать планеты и звёзды, людей и животных, и ему стало легко. Он придумывал миры, законы бытия, и те послушно возникали, словно отражение его граней, продолжение его лучей, ярко сияли, а потом растворялись и возвращались к нему. Этот круговорот вещей занял Кристалл на какое-то время, но потом он повзрослел, и снова стал задавать вопросы: «Почему я всегда существую, а мои миры недолговечны? Почему я не могу создать нечто такое же, как я сам?» И поскольку Кристалл уже был взрослым, он нашёл ответ: «Сила, создавшая меня, за Вратами. Только она способна породить нечто могущественное, не исчезающее. Я должен открыть Врата». И такой тоской и отчаянием были наполнены его бесплодные попытки достичь невозможного, что тьма сдалась. «Я дам силу, которую ты просишь, дитя, — сказала Мать. — Так как ты просишь от любви, не от жадности. Любовь не позволит тебе померкнуть и исчезнуть. Но с того мига, как я открою Врата, наши две силы снова встретятся, свет и тьма станут вечно бороться и противостоять друг другу, ибо в детях, которых мы породим, будет нечто не только от света, но и от тьмы. Я нарочно ослаблю себя в их душах, отгорожу завесой, но ничего не смогу поделать, если светлые кристаллы их душ по доброй воле устремятся ко мне. Увы, я всегда буду второй силой, притягивающей их, ибо стану их матерью после взлома Вечных Врат, которые призваны не позволить никогда Истинному свету увидеть Вечную тьму. Свет не исчезнет, но тьма отразится в его гранях, появится в отражениях миров, хотя в источнике твоём, сын, по-прежнему тьмы не будет».