— Драгоценная госпожа, вы идете на поводу ущемленной гордости. Что, если так они пытаются выманить вас?
— Значит, их попытка увенчалась успехом. Для этих ярлов Солярис ничем не лучше собаки, а я не лучше ребёнка, отобравшего корону у взрослых. Так пускай узрят последствия своих ошибок.
Гул фальшард и шагов хирда, марширующего за мной и Мидиром через весь замок, пробуждал во мне странное чувство решимости напополам со скорбью. Впервые я услышала этот звук еще в детстве, когда несколько приморских городов отказались платить херегельд* и поднялись против единовластия Дейрдре, из-за чего отцу пришлось покинуть меня и уйти в новый поход. Его же я слышала и всю прошлую ночь, пока, отказавшись от сна, бесцельно расхаживала по замку в тревожном ожидании утра и новых вестей. Этому предшествовал самый долгий совет в моей жизни, когда Мидир, Гвидион, Солярис, Маттиола и Ллеу разбирали каждый возможный исход моего непродолжительного правления. За то время мне почти удалось смириться, что моими поводьями все-таки не станет взаимоуважение. Ими, как и поводьями отца, станет смерть.
— Но это еще не война, госпожа! Солярис выразился неправильно. Это скорее... набеги. Ни Фергус, ни Немайн не поднимали знамен и не пересекли границу Дейрдре. Они атакуют наших людей, но на своей земле. Уничтожают форпосты и торговые пути...
— И по вашему это нисколько не выходит за рамки союза?
— Разумеется, выходит. Мятежники должны быть наказаны. Просто... госпожа, вы так юны и порывисты...
— Я королева.
— Юная королева.
— Сколько было моему отцу, когда он впервые поднял против врага меч? — спросила я с вызовом.
— Четырнадцать, — ответил Мидир неохотно.
— За свою жизнь он вёл хотя бы одну войну, в которой не принимал непосредственного участия?
— Нет, — снова ответил тот, скрипнув зубами.
— Кто-то из из королей и королев прошлого, не считая Дейрдре, летал верхом на драконе?
В этот раз ответ был настолько очевидным, что Мидир не стал давать его вовсе. Будучи советником, он беспокоился о сохранности туатов, но, будучи моим негласным опекуном, он точно так же беспокоился и обо мне. Так чувство долга боролось с родительской опекой в нем целых несколько минут, пока первое наконец-то не восторжествовало:
— Хорошо, — сказал Мидир. Первые лучи зачинающегося на небе восхода, искаженные витражными окнами, расписывали коридоры ягодными и изумрудными красками, но ложились на его лицо мрачными тенями. — Дружины, собранные из военнообязанных пограничных городов Дейрдре, движутся к Свадебной роще. К полудню вы с Солярисом должны быть там, чтобы...
— Что? — переспросила я, оступившись на ровном месте. — Свадебная роща?
Только вчера я показывала это место на карте Тесее, а уже сегодня собиралась показать ее целому войску. Ах, как же любит судьба потешаться! Поросли белоснежных лепестков — божественная краса, взращенная человеческой рукою... Похоже, сегодня она окропится кровью.
— Да, этим утром войска Фергуса и Немайна встретились там, — подтвердил Мидир, и желваки заходили на его заросшей рыжей бородой челюсти. Я тоже стиснула зубы: мало того, что они посмели напасть на соратников в день сейма, так еще и священную землю Кроличьей Невесты осквернили! — Судя по всему, они планируют вместе пойти на Брикту, а оттуда рукой подать до королевского тракта. Мы не знаем точно, сколько у них человек, но разведчики насчитали порядка двух тысяч...
Мидир вдруг замедлился и наклонился к подбежавшему разведчику, который, взмыленный и с нагрудником набекрень, принялся судорожно докладывать ему принесенные с вороном новости. По тем проклятиям, которыми Мидир погнал несчастного гонца прочь, несложно было догадаться, что за дурной вестью о начале войны пришли вести и того хуже.
— Говори, — тут же потребовала я, уже готовая ко всему.
— Войска Фергуса разграбили еще один местный форт, куда хирды Дейрдре свозили собранный с их земель херегельд. Мы также потеряли все золото и шелка, которые везли караваны по приморскому каналу из Ши. А жители всех прилежащих к нему деревень угнаны Немайном в рабство, — сообщил Мидир сдержанно, хотя доспехи на нем скрежетали, до того сильно напряглись его мышцы, растягивая ремни и почти ломая крепления. — Летний Эсбат — время безмятежное, спокойное... Малодушные свиньи! Хорошо подобрали время. Действуют скоординировано, явно долго планировали, как побольнее перерезать себе пуповину. Всего два туата, а столько хлопот!
— Боюсь, что не два, — прошипела я себе под нос, сворачивая в южное крыло размашистым шагом. Казалось, коридоры тянутся бесконечно, но даже этой бесконечности мне было недостаточно, чтобы осмыслить происходящее. — Не сомневаюсь, что ярлксона Омела к этому тоже руку приложила.
— Да, она оскорбила вас в письме и отказалась прибыть на сейм, но слова далеко не всегда влекут за собой прямые действия...
— Я совсем не знаю Омелу, но зато знаю, что мой дед, бывший ярл Керидвена, подсказал отцу атаковать Немайн и Фергус именно через приморский тракт и форт Брикты. Именно поэтому они и пали самыми первыми в ходе его завоеваний, — вспомнила я и потерла кованные наручи Гектора, ощупывая опаловые вставки, будто бы они могли защитить меня от череды предательств. — Тактика Фергуса и Немайна — это насмешка, а я не потерплю насмешек ни над собой, ни над моим отцом. Пускай каждое крупное хозяйство предоставит сотню человек к следующему месяцу. Также выдели тысячу лидов* и отправь их к Меловым горам. Коль Керидвен решит присоединится к мятежникам в открытую, то и говорить с ними будем, как с мятежниками. А что касается Немайна и их привычки превращать в трэлла каждого встречного... Ох, как же это докучает!
— В этот раз я покончу с рабством навсегда, клянусь! — возгласил Мидир в запале, но, по правде говоря, я уже сомневалась в том, что ему и впрямь удастся выполнить свое обещание, даже если он поставит ради этого на кон свою жизнь.
Будучи самым воинственным туатом Круга, вместе с тем Немайн был и самым строптивым, старозаветным и... диким. Пока к власти не пришел Оникс и не завел на континенте единые для всех порядки, у каждого нейманца в среднем было по два трэлла в личном распоряжении. Не имея ни собственного имущества, ни свободы воли, ни прав даже на собственных детей, трэллы годились для какой угодно работы: женщины чаще всего вели домашнее хозяйство и становились наложницами, а мужчины — строителями, землепашцами и скотоводами. Но худшим было вовсе не принуждение к бесплатному и черному труду, а пытки, кои часто служили для нейманцев жестокими развлечениями наравне с гаданиями и охотой. Отмена рабства должна была положить этому конец, но на деле лишь набросила на существование трэллов тень: теперь их продавали на черном рынке и по иронии судьбы часто находили в алмазных шахтах Фергуса.
Мидир посвятил годы жизни тому, чтобы искоренить сей порок, но тот успел пустить корни. Семена его вновь и вновь прорастали, стоило пролиться где-то рядом хоть одной капле крови. Так восстание поставило под угрозу не только все старания моего отца, но и сотни невинных человеческих жизней.
Неужели ради этого я жертвовала своей жизнью — чтобы вместо Красного тумана людей забирали другие люди?!
— Одного только не пойму, — призналась я, когда мы уже достигли дверей башни-донжона, что до сих пор стояли вкось после того, как их выломал Кочевник. — Все ярлы принесли мне гейсы, включая ярлов Фергуса и Немайна...
— Так же, как его принес вам Дайре? — уточнил Мидир с невеселой издевкой.
— Нет-нет, Дайре это совершенно отдельный... случай. Ярлы Фергуса и Немайна точно не смогли бы повторить его трюк, это я знаю точно. Так почему же они не понесли своего наказания за преступление? Или почему по крайней мере не устрашились его?
Мидир промолчал — в конце концов, он был советником и воином, а не сейдманом, и с такими вопросами мне было логичнее обращаться к Ллеу. Однако я сомневалась, что хоть кто-то сможет помочь мне в разгадке очередных тайн. Все события происходили слишком стремительно, одно за другим, но при этом их цепочка казалась настолько выверенной и последовательной, что это почти восхищало. Как кому-то вновь удалось обвести нас с Солом вокруг пальца после всего, что мы с ним пережили?