— Свадебная роща, — сказала я. — Знаешь, где это?
«Я все знаю, рыбья косточка», ответил Солярис, с хлопком расправляя перепончатые крылья. Тень от них, как чернила, затопила собою крышу.
Тихо рассмеявшись, я угнулась ему в шею и постаралась не дать дыханию сбиться, когда Сол, забравшись на мерлон следом за братом и сестрой, одновременно с ними рывком взмыл к облакам.
Удивительно, что при этом в небе не раздалось ни звука. Ясу молчала, как на церемонии погребения, и мне пришлось велеть Солу подлететь к ней поближе, чтобы проверить, не сорвалась ли та еще на взлете. К счастью, нет: Ясу сидела на месте, крепко держась за шею Мелихор, и, более того, с охотой поглядывала вниз под ее крылья, будто отнюдь не впервые оказалась на высоте, которую не ведал никто из ее предков.
— Красиво! Это так красиво, госпожа! — разобрала я ее восторженный крик сквозь свист ветряного потока в ушах.
Летом Круг зацветал, и даже такие темные и холодные его уголки, как Керидвен, скованный льдом, покрывались маломальской зеленью. Дейрдре же и вовсе походил на полотно из самшита, покрытый лесами и чащами больше, чем на треть. У подножия Меловых гор на ветру качались остролистые клены, кусты дикой малины и черной смородины ломились от ягод, и где-то там же плескались воды Цветочного озера, поросшего маками и белыми ландышами по всему берегу. А с другой стороны, под уходящим вниз склоном, кипела жизнь.
Даже с той высоты, на которой летали лишь мы и птицы, можно было разглядеть подготовку к Летнему Эсбату, что шла в Столице полным ходом. Весь королевский тракт занимали телеги купцов, а деревянные прилавки, увенчанные сезонными цветами, стояли вдоль пешеходных улиц столь плотно, что там образовывалось столпотворение. К месяцу благозвучия священный тис, растущий в центре каждого поселения, всегда принаряжался стараниями вёльв и озорной ребятни: ветви ломились от бумажных гирлянд и атласных лент, а ствол, расписанный оранжево-желтой краской, напоминал издали столп солнечного огня. Жаль, что мы не могли подлететь поближе и хорошенько рассмотреть новое городское убранство: три громоздкие тени, скользящее по городу, и так заставили жителей нервничать.
Я похлопала Соляриса по плечу, немо прося его немного сменить траекторию, и уже через несколько минут мы облетели Столицу, оставив грозный замок из серо-синего монолитного камня позади. А когда под нами зарябили верхушки алых деревьев, где даже птицы не вили гнезда, я наклонилась вниз, всматриваясь в просветы между ветвями. Утопленный в согревающей человеческой крови, Рубиновый лес сохранял одинаковый облик что летом, что зимой, и ничего в нем не менялось, кроме ощущения, что теперь он стал чуточку живее, чем был прежде.
Не сомневаясь, что Хагалаз хорошо заботится о нем, и это ощущение результат ее невидимых усилий, я мысленно простилась с лесом и устремилась вперед. До Свадебной рощи, что располагалась отступя от границ Дейрдре с Фергусом, было часа четыре лёта, но на попутном ветре мы добрались в полтора раза быстрее. Для меня, погруженной в раздумья, это время и вовсе пронеслось, как один миг. Солярис возглавлял драконий клин, потому мы с ним первые увидели, как топкие болота и крестьянские хибары сменились древними курганами, а затем равниной, всегда усеянной однотонными шатрами по весне. Как средоточие могущества Кроличьей Невесты, Свадебная роща испокон веков влекла паломников и вёльв. Те не ленились ухаживать за кустами вербены, и во многом именно благодаря им Свадебная роща дожила до наших дней. Они облагораживали кусты, состригали слабые пожухшие ветви и уносили их с собой для ритуалов, бережно храня. Хоть роща и звалась именно рощей, но то был скорее сад, принадлежащим не людям, а богам. Распростираясь на несколько лиг к западу, даже в месяц пряжи она источала благовоние нектара и пыльцы, а зимой, укрывшись одеялом снега, будто исчезала, отчего даже жители близлежащих деревень порой не могли отыскать рощу до возвращения тепла.
Поговаривали, будто сама Кроличья Невеста пробуждает рощу от спячки. Нисходит на землю и, одаривая любовью лепестки, заставляет снег таять, а цветы распускаться. Но в этот раз она не пришла, потому что никаких цветов здесь не было. И самой Свадебной рощи тоже.
«Рубин...», позвал меня Сол с надрывом, похожим на мольбу.
— Садись.
«Руби, не надо...».
— Приземляйся, Солярис! — настойчиво повторила я.
Все два часа, которые Дайре чинно спал, а Ясу охала и любовалась на просторы, я посвятила подготовке к этому моменту. Я успела просчитать тысячу вариантов от беспощадного сожжения повстанцев до надежды ограничиться громогласным ревом, если при виде нас они падут на колени и добровольно сложат оружия. Я предусмотрела все исходы своего полета сюда, кроме одного единственного...
Если здесь меня будут ждать не воины, а хладные трупы.
Когда Солярис сел, земля под ним противно хлюпнула. Вязкая и мокрая, она почти проваливалась, словно зыбучие пески. Даже в Рубиновом лесу встречались растения, не тронутые сейдом, тусклые, но зеленые ростки... Однако здесь все было алым, как человеческая изнанка, сырое мясо. Вся вербена погибла: соцветия опали, оставив лишь голые скрюченные ветви, иссыхающие на раскаленном от зенитного солнца воздухе. Вокруг не осталось ничего священного, в чем можно было бы узреть присутствие Кроличьей Невесты — отныне здесь царствовала смерть. Сломанные мечи хрустели под драконьими когтями, катились по горкам мятые шлемы и щиты, лежали стрелы с колотыми наконечниками. Но, что куда страшнее, лежали и части тел, раскуроченные словно самим Диким.
— Осторожно, — шепнул Солярис, придержав меня под локоть. Он обернулся человеком сразу после того, как высадил меня на чей-то брошенный щит, погнутый и превращенный в маленький помост. Сам же Сол грязи не чурался: стоял в кровавых лужах прямо босиком по щиколотку и лишь следил, чтобы в них не наступила я.
— Что здесь произошло?!
Ясу спрыгнула с Мелихор, тоже не обратив внимания на поднявшиеся от этого брызги крови, запачкавшие ее бедра и сапоги. Бегло осмотрев булькающие лужи, она зажала острый нос ладонью, пытаясь спасти от смрада крови и разложения, усиливающегося под прямыми лучами солнца. Дайре же, спрыгнув с Сильтана, отвернулся и стошнил.
— Разное я на свете видывал, — пробормотал он, когда пришел в себя и угомонил взбунтовавшийся желудок, задрав голову наверх. Смотреть на небо, а не на землю, было сейчас лучшим решением. — Но такое... Похоже, дружины не дождались вас, госпожа.
— Если это и впрямь сделали ваши дружинники, госпожа, то они, должно быть, сплошь берсерки, — прошептала Ясу с ужасом и благоговением одновременно.
Но созванные с пограничных городов дружины точно были к этому непричастны — по пути в Свадебную рощу нигде поблизости не реяли черно-красные знамена Дейрдре, и здесь никаких намеков на их присутствие не наблюдалось тоже. Благодаря попутному ветру мы прибыли раньше, чем планировалось, а потому обогнали дружины минимум на полдня.
Понимая это так же хорошо, как и я, Солярис смотрел на меня в упор, сжимая губы и часто сглатывая — даже его тошнило.
«Бедные человеки! Однажды мама делала кровяные колбаски из тритонов, так они и то лучше выглядели. Что за звери водятся в ваших краях?! Что может быть таким жестоким и злым?!», завизжала Мелихор, отскакивая назад. Хвост ее трясся и вился по воздуху, как хлыст, поднимая за собой брызги крови. Замызганный ею со всех сторон, Сильтан быстро вышел из себя и взревел. Его чешуя поблекла. Багрянец смешался с золотом, будто алые розы распустились в драгоценной вазе.
«Это уже слишком!» , воскликнул Сильтан, оттолкнув и сестру, и опирающегося на него Дайре. Крылья затрепыхались в воздухе, раскинувшись.
— Что такое, братец? — поддел его Солярис. — Не так ты себе поле брани представлял?
«Я не переношу вида крови!»
— Тогда зачем ты полетел?!
«Так я думал, мы жечь их будем, а не грызть! От пламени крови ведь совсем не остается»
Сол закатил глаза и, заметив, что Мелихор тоже на взводе, — крутится на одном месте волчком, — махнул рукой.