— От Фергуса мы зависим не меньше, — подхватил Дайре, причмокнув губами, испачканными в вине. — Без его золота нам не из чего чеканить монеты.
— А мой туат буквально существует за счет золота! — подбросил дров в огонь ярл Клемент, и судя по тому, как яростно его пальцы в алмазных перстнях забарабанили по столу, он и впрямь разволновался ни на шутку. — Нет Фергусе — нет золота. Нет золота — нет денег. Нет денег — значит, нет торговли и туата Медб!
— Разводить панику рано, — встряла я, хотя у самой живот скрутило от ужаса. — У Дейрдре есть собственные запасы золота, которые легко переплавить для чеканки в случае необходимости. Но уверена, что до этого не дойдет. Ярлы Фергуса, Найси и Немайна принесли мне свои гейсы. Никто не в силах нарушить их. Вдобавок наши туаты давно связывают добрые отношения. Советник Мидир, читайте дальше. Что пишет Керидвен?
— Мгновение, госпожа, — Мидир снова зашелестел письмами, пока не нашел и не распечатал нужное. — Омела из рода Керидвен, нынешняя ярлскона... отказалась от присутствия на сейме добровольно, — От услышанного в Медовом зале тут же поднялся гвалт. — Таким образом она высказывает свое осуждение и несогласие с нахождением на троне королевы Рубин, дочери тирана и деспота, возомнившего себя королем королей и не подарившего Кругу ничего, кроме страданий и лишений. Против ее правления восстает даже сама природа, пастбища и поля, плоды и земля. Народ Керидвена отказывается служить вёльве, возлежавшей с драконом ради его чешуи и крыльев, ибо змея не ровня людьми и управлять ими прав не имеет...
— Довольно! Это сплошной поток оскорблений, а не письмо.
Как и на сейме, так и на всех собраниях Совета Сол всегда держался степенно, предпочитая лишний раз не напоминать о своем присутствии. Он даже отказался от должности советника, которую я предложила ему сразу после того, как оправилась от ран и смерти отца, и от любых других титулов отказался тоже. Формально Солярис был никем при дворе Столицы — ни гость и ни пленник, ни хускарл и ни сенешаль, ни воин и не слуга. Тем не менее, я не представляла себе ни одной важной встречи без него. И вот почему.
Он выступил вперед к королевскому столу, одна из тарелок за которым по-прежнему предназначалась для него и пустовала. Судя по тому, как ярл Тиви облил ячменным хмелем сидящих рядом хускарлов, дернув рукой, он даже не замечал Сола до этого момента. Все взгляды устремились на него, и я наконец-то смогла глубоко вздохнуть, хоть на минуту освобожденная от без всеобщего внимания.
— Рубин, — позвала меня Маттиола полушепотом, и я вопросительно повернулась к ней. Та забыла о винограде и недоуменно хлопала серо-зелеными глазами, вокруг которых растекались лиловые синяки. — Разве Омела не твоя троюродная сестра? Или как называется внучка брата родного деда...
Я приложила пальцы к вискам и очертила рельефные узоры, проложенные по ободу кованной диадемы, которая неожиданно показалась мне очень тесной и очень тяжелой. Разобраться в родственных узах высокородных господ всегда было сложно — те давно переплелись и спутались друг с другом, как нити полуночных амулетов, которыми вёльвы торгуют на городских площадях. Однако в случае с Керидвеном сложнее и придумать было нельзя: мой дедушка, будучи ярлом Керидвена и отцом королевы Неры, неожиданно поддержавшим Оникса в его завоеваниях, скончался еще до моего рождения. Кроме моей матери он оставил после себя иных детей, поэтому правление перешло к его кузену, а в месяц синиц в результате пожара скончался и тот вместе со всеми детьми. Так наместницей стала семнадцатилетняя Омела — единственный потомок рода Керидвен, оставшийся в живых.
Мой отец любил говорить, что «кровь людская — не водица. Даже если и дурная, всегда роднее чужаков». Но, похоже, война с драконами была не единственным, в чем он ошибался.
— Я правильно понимаю, что ярлскона Омела фактически отказывается подчиняться Хозяйке Круга и тем самым разрывает с туатом Дейрдре союз и все прошлые отношения? — спросила я у Мидира, когда собралась с мыслями. Тот был пунцовым, прекрасно понимая и разделяя мою злость. Мы оба слишком хорошо помнили, сколько сил и жизней Оникс положил на то, чтобы объединить разрозненные туаты вместе и взрастить в них единство. Очевидно, этого, как и тридцати совместно прожитых лет, оказалось недостаточно. — Что же, Керидвен не в первый раз восстает против Дейрдре и собственной чести. Огорчает лишь то, что Омела еще не приносила мне гейс, а, значит, соответствующего наказания она за свое предательство не понесет. Ничего страшного. Мы разберемся с этим позже. В письме сказано что-то еще?
— А это правда? — Клемент резко поднялся со своей скамьи, и Солярис метнул на него недобрый взгляд. — Вы, драгоценная госпожа, имеете две личины подобно драконам?
Глупо было надеяться, что никто не спросит об этом. В конце концов, слух о моем превращении давно покинул пределы Дейрдре вместе с некоторыми хускарлами, подавшими в отставку сразу после увиденного. Вдобавок слух этот оброс в процессе немыслимыми подробностями - как правило, приукрашенными. Поэтому, давно готовая к неудобным вопросам и не менее неудобным ответам, я сцепила руки в замок, сложила их на столе и четко проговорила:
— Это было всего один раз, и то вынужденная мера. Я должна была спасти свой народ. Повторять сей опыт я более не собираюсь. Поверьте, приятного в том крайне мало.
— Но как это возможно? — спросила Ясу благоговейным шепотом. Удивительно, но на ее лице не было ни капли омерзения, кое исказило лицо Клемента от моих слов. — Это какой-то сейд? Или кровь сидов, что по легендам течет в ваших жилах, дает такую силу?
Дайре щелкнул языком, прихлебывая вино, и по одному его взгляду, брошенному из-за золотой каймы, я поняла, что надо держать язык за зубами. Первый из известных мне людей, кто когда-то тоже сменял кожу на чешую, он знал, сколь опасна эта правда. Не только для драконов, которые снова станут объектом охоты и трофеем на черном рынке, но и для людей, которых ждет мучительная смерть в огне, разгорающемся изнутри. Едва ли я желала кому-то тех же мук, которые пережила сама, и едва ли мне хотелось поставить себя в то положение, когда придется пережить их снова.
— Ни то, и ни другое. Все сложно, но могу уверить, что от этого я не перестала быть ровно таким же человеком, как и вы.
— Едва ли можно сомневаться в человечности той, кто вернул всех пропавших крестьян в их селенья, а семьям вернул родных и близких, — притворно елейным голосом воскликнул Дайре и демонстративно прижал к сердцу сжатый кулак. Следом за ним жест повторил его хирд и остальные гости. — Благодаря вам жертвы тумана вернулись к привычной жизни. Надеюсь, все осталось позади, — Дайре перевел тему так ловко, что даже я не сразу заметила это. — Но наши разведчики все еще продолжают поиски его следов.
— Надеюсь, безуспешно?
— Безуспешно, — кивнул Дайре, и от облегчения у меня наконец-то потеплели руки. — Похоже, Красный туман действительно уничтожен. Но вот что касается Старшего Сенджу...
— Старший Сенджу ведь пропал, не так ли? Сразу после той солнечной вспышки, которая озарила весь Круг в день смерти вашего отца и, как поговаривают некоторые, вашей собственной. Кстати, что это было? — вновь встрял Клемент, и я мысленно послала его к Дикому за это неуемное любопытство, невольно пробуждающее любопытство и всех остальных. — Вы так и не посвятили нас в события того рокового дня. Что именно тогда случилось на крыше башни-донжона? Может, расскажете?
— С позволения драгоценной госпожи, предлагаю обсудить это завтра на Совете Круга, куда все ярлы также любезно приглашены, — произнес Гвидион деловито, уже немного захмелев. — Сейм — это закрепление договоренностей и подтверждение союза. Тем более, совсем скоро Летний Эсбат! Так давайте возносить хвалы богам, чтобы они благословили нас на богатый урожай, и пусть мёд льется рекой до самого рассвета!
— Урожай? Мёд? Первое ярл Найси уже потерял, если верить его письму, а мёд же пьется тогда, когда есть повод праздновать. Что же предлагаете праздновать нам сейчас вы, советник Гвидион? Извините, драгоценная госпожа, но четыре ярла из восьми — это даже не сейм, — заявил Клемент без обиняков, уже покидая свой стол, и, увы, здесь мне нечего было ему противопоставить.