Зимний ветер дул все сильнее, но мадам Морий оставалась в дверях, провожая Кристиана взглядом. Его сюртук и шарфик показались ей тонкими и совершенно не подходящими стоявшей погоде. "Ему, должно быть, очень холодно",-- внезапно подумала она, глядя, как тщательно он заталкивает концы перчаток в рукава, чтобы не задувал ветер. Надо было отчитать его как следует, напомнить о том, что запущенная простуда может обернуться воспалением головного мозга и хроническим насморком. Но крестная фея помахал ей рукой и зашагал по дорожке быстрее, чем мадам Морий успела высказать мысли вслух.
-- Ты же мог его превратить и сам, не так ли?-- крикнула она вслед, но юноша лишь улыбнулся и пожал плечами. Вскоре он скрылся из виду, и бабушка с внуком остались вдвоем.
Сад продолжал медленно увядать, пуская по ветру сухие свернувшиеся листья. Вскоре под их ворохом скрылись и потускневшие цветы, которые припорошил молодой снег.
Исступление секретаря Шороха
-- Терпеть не могу собак.
Секретарь Шорох выглянул в окно. На мостовой внизу истошно лаяла белая мохнатая тушка. Оставив на газоне кучу дерьма, она попрыгала к хозяйке и затявкала на проезжавший мимо экипаж.
-- А насколько сильно вы их не любите? -- пытливо поинтересовался Лис. Он удобно расположился на диване, закинув ноги на мягкие подушки. Конечно, господин Шорох не одобрял подобного поведения в собственной гостиной, но выбора у него не было. Этот парень буквально держал его за... В общем, угрожал его карьере. А карьера была единственной вещью, которую секретарь ценил, холил и лелеял.
-- Что за вопрос? Настолько, что никогда не заведу ни одной. От них только шум, беспорядок и вонь,-- пробормотал Шорох, и стекла его пенсне блеснули.-- И шерсть. Везде эта шерсть,-- добавил он задумчиво. Его тонкие бескровные губы чуть изогнулись в брезгливой гримасе.
Псина внизу обмотала хозяйку тонким поводком и теперь отчаянно пыталась выбраться из ошейника.
-- Так не любите, что убили бы? -- Хриплый голос Лиса заставил секретаря обернуться. Сумрак ночи уже спускался на город, и лицо юноши утопало в опутавшей гостиную тени.
-- Вы на что намекаете? К миссис Помпонс я не имею ни малейшего отношения. Я не живодер!-- Господин Шорох сердито мотнул головой, словно пытаясь избавиться от назойливых мыслей.-- Да, я вижу бегемотов, но это не значит, что я -- убийца! Не значит, ясно?
-- Опять вы про свои галлюцинации... -- обессиленно протянул Листен. Он откинул голову назад, окончательно распластавшись на диване.
-- Да, опять! А теперь... -- Секретарь быстрым шагом пересек комнату, коридор и распахнул дверь.-- Прошу вас удалиться. На сегодня с вопросами покончено.
Пожав мощными плечами, охотник встал, закинул на плечо сумку и молча вышел из квартиры.
-- Завтра я зайду к вам опять.-- Из-за порога донеслось обещание, и господин Шорох поспешил вылезти наружу.
-- Не нужно! Сделайте перерыв, в конце концов!
Захлопнув дверь так, что вешалка с пальто покачнулась, секретарь принялся отчаянно массировать виски.
Этот директорский засранец, как про себя называл его Шорох, осаждал его квартиру уже с неделю. Слонялся по комнатам, заглядывал в шкафы, лежал на диване с кружкой чая на животе, который он умудрялся попивать из такого положения. Секретарь чувствовал себя, как хозяин лишайного гулящего кота, -- те тоже умудряются пробраться в квартиру любыми способами, сметают все съестное, оставляют кучу пятен на диване и вновь исчезают на несколько дней или недель.
-- Он ничего не найдет,-- сказал самому себе господин Шорох с уверенностью, достойной полководца.-- Потому что ты ни в чем не виноват.
Утешившись этой удобной мыслью, он на время заткнул страхи обратно в глубины сознания и зажег свет.
Брюхолох оказался совсем не травой. То был гигантский черный жук с толстым хитиновым панцирем, который жутко хрустел, когда Шорох давил его выпуклой стороной ложки. Отвар из его зеленых внутренностей вонял так мерзко и сильно, что запах просачивался даже через стеклянную пробку пузырька.
Секретарь сморщился и залил зеленоватую жижу себе в рот. Медленно погонял ее от щеки к щеке, оглушенный вонью брюхолоха, и приложил к виску прохладную дощечку из слоновой кости.
-- Простите...
Он поднял взгляд, как он надеялся, с непринужденным видом. На него смотрела миловидная девушка в строгом платье с высоким закрытым воротником. Ее глаза блестели темными омутами на бледной, почти белой коже, копна пепельных волос была наспех собрана в пучок на затылке, а тонкие пальцы держали огромную папку, распухшую от бумаги. Посетительница кого-то смутно напоминала, вот только господин Шорох никак не мог припомнить кого именно.
-- Ммм?.. -- поинтересовался он. Отвар из брюхолоха за его зубами вновь всколыхнулся, заполнив ноздри очередной порцией вони.
-- Директор у себя? Он должен меня ожидать.-- Ее спокойный, низкий голос никак не вязался с обликом хрупкой студентки из школы благородных девиц. Этот голос привык повелевать и командовать. Пальцы девушки сжали папку сильнее, и в свете ламп блеснул большой бархатно-синий перстень.
-- Ахххм... -- ответил секретарь, беспрестанно кивая. Он бочком, по-крабьи вылез из-за стола и проковылял к директорскому кабинету, не выпуская юную леди из виду. Затем, путаясь руками в одежде, сунул дощечку из слоновой кости в карман, крутанул ручку двери и сделал приглашающий жест.
Девушка вскинула тонкие брови, и выражение ее лица приобрело хищный оттенок. Казалось, еще немного, и она фыркнет. Каблуки сердито простучали мимо господина Шороха и стихли в глубинах кабинета. Дверь с грохотом захлопнулась, так сильно и неожиданно, что секретарь отпрыгнул.
Фотография, неожиданно вспомнил он и тут же пожалел о своем поведении. Лучше бы он проглотил злополучный отвар. Вот откуда он помнил эту девушку -- ее изображение лежало в красном конверте от высшего начальства. А если юная леди была связана с ними, лишний раз обращать ее внимание на свою персону было крайне нежелательно.
Наконец-то, спустя долгие недели Кристиан оказался дома. Вернее, в здании Общества Крестных Фей, где он чувствовал себя лучше, чем в стенах родного замка. Вся эта беготня и суета первых этажей, где трудились архитекторы снов и зубные феи в белых больничных халатах (иногда во время ночных посещений они подрабатывали, выдирая зубы с кариесом), гробовая тишина и шорох бумаг административного этажа, и даже пошлые цветочки на обоях верхних жилых этажей привели Фэя в благостное расположение духа. Он хотел было заскочить к напарнику, но комната под крышей оказалась пуста и заперта.
Лис отыскался лишь спустя несколько часов. Заметив его долговязую фигуру среди пестрых стен административного этажа, Кристиан вжался в угол и дождался, пока тяжелая поступь не станет более слышной. Когда же каблуки сапог стукнули совсем близко, Фэй расплылся в коварной ухмылке и шагнул наперерез.
-- Привет!-- Он с удовольствием отметил удивление напарника.-- Я вернулся! Паршиво выглядишь, кстати.
Лис молча сдвинул Фэя с пути и продолжил свое шествие по коридору. Он и впрямь выглядел неважно: под глазами темнели синяки, брови сдвинуты к переносице, взгляд устремлен в пол, выражая вселенскую усталость. В руке охотника виднелась громадная кружка с потеками, застывшими на фарфоровых боках.
-- Зачем столько пить, если наутро на работу? -- с укоризной отметил Кристиан, нагнав напарника.
-- Я не сплю уже пятую ночь.-- Понюхав содержимое кружки, Лис сделал большой глоток. Судя по цвету, внутри плескалось кофе, но сколько этому кофе было дней, Фэй даже боялся предположить. Напитки и покусанные останки бутербродов могли жить в комнате Лиса месяцами, покрываясь тонким слоем пыли.
-- Так прогони эту даму домой и выспись наконец.