Выбрать главу

  -- Ублюдок сведет меня в могилу,-- продолжил бубнить Лис, не обратив на совет напарника ни малейшего внимания.-- Знаешь, сначала я планировал напугать его. Как с Буччо, заставить его выдать себя, вывести на чистую воду, понимаешь?

  Кристиан кивнул, начиная догадываться, кто стоял на пути напарника к кровати.

  -- А потом он начал нести бред про бегемотов...

  -- Бегемотов? -- удивленно переспросил Фэй. Дело приобретало весьма неожиданный поворот.

  В своем променаде они достигли стола секретаря с высившимися аккуратными стопками бумаг, и Лис умолк, угрюмо прихлебывая кофе. Из-за документов показался длинный нос господина Шороха, и их проводил не менее угрюмый, красноокий и подозрительный взгляд. Казалось, еще немного, и между охотником и секретарем зашипят искры.

  Отойдя на безопасное расстояние, Лис изможденно привалился к стене и уткнулся затылком точнехонько в центр намалеванного, до неприличия алого мака. Удостоверившись, что их никто не слышит, он продолжил:

  -- А теперь я даже не знаю, что делать. Он точно не в себе.-- Лис толкнул Кристиана в бок и кивнул в сторону возившегося секретаря.-- Смотри, чем-то виски трет.

  На мгновение секретарь исчез под столом, затем распрямился и, заметив проходящую мимо даму, неожиданно улыбнулся. Дама на свое счастье не обратила на улыбку внимания.

  -- Мне показалось, или его зубы зеленого цвета? -- пробормотал Лис, инстинктивно подавшись назад.

  -- Теперь понятно, почему он никогда не улыбается. Но ведь раньше Шорох был более адекватным...

  Охотник покачал головой.

  -- Теперь с каждым днем его крыша съезжает все дальше. Ты бы слышал, как он рассказывает про свои галлюцинации. Про бегемотов, летающих мимо его окна на метле. Будто так и должно быть, бегемоты везде летают, и только я один чего-то не понимаю.

  -- Иди, отдохни,-- решил Кристиан. Он потрепал друга по плечу и сам удивился проснувшемуся благородству. -- Шорох никуда не денется. А я пойду с тобой и расскажу о новых похождениях лучшей в мире крестной феи!

  Он горделиво подбоченился, откинул прядь волос за плечо и предпочел пропустить мимо ушей расстроенный вздох Лиса. Фэй был весьма доволен собой.

  У Лиса отчаянно раскалывалась голова. Ему пришлось выслушать множество приукрашенных до невозможности историй: как Кристиан хитро и ловко управился со всеми подопечными, как тонко он прочувствовал желания клиентов. На радостях Фэй даже пообещал заняться последним подозреваемым из их списка, курьером ("ты слишком слаб, и я не могу тебе отказать", именно так он сказал), и вознамерился навестить того уже вечером. Кристиан прямо-таки светился довольством и энергией, будто приехал не с рабочей командировки, а с курорта на побережье.

  Все эти рассказы Фэя о собственном величии могли кого угодно свести в могилу, поэтому Лис поспешил от него отделаться и вернулся на старый пост: в квартиру господина Шороха.

  Ему пришлось долго стучать, прежде чем дверь распахнулась, и изнутри на него с ненавистью воззрился секретарь. Его долговязую фигуру укутывал все тот же черный халат, в котором Мразич Шорох походил на утянутый поясом скелет.

  Секретарь посторонился, и Лис смело шагнул в холодный сумрак его квартиры. Дверь хлопнула, отрезав последние лучи света, отчего юноша невольно положил ладонь на рукоять ножа.

  -- Что это у вас так темно, господин Шорох? -- поинтересовался он. Высокая тень секретаря скользнула мимо него в гостиную, где мгновения спустя зашуршали мягкие подушки дивана.

  -- Вообще-то уже поздно, и я собирался спать. У вас есть хоть какие-то грани приличия, молодой человек?

  -- Не так много,-- ответил Лис и прошествовал в наполненную серыми ночными тенями комнату. Одиннадцать часов вечера и правда казались не лучшим временем для визита, но, честно говоря, ему было плевать. Он заглянул в приоткрытую дверь спальни. Посреди ее стерильно-белых стен темнела укрытая покрывалом пустая кровать.

  -- Что ж вы не расстелили кровать?

  -- Зачем? -- вопросом на вопрос ответил Шорох. -- Все равно проснусь на полу кухни. Так всегда бывает после визита чертова бегемота.

  В его глазах мелькнул затаенный ужас, такой натуральный, что Лис почти ему поверил.

  -- За идиота меня считаете,-- констатировал он.-- Прекратите ваши байки про бегемотов, не то я сообщу директору, что вы невменяемы.

  Он хотел было продолжить, но лицо секретаря словно накрыла призрачная тень. Глаза, обычно скрытые за толстыми линзами, расширились, тонкие губы разомкнулись в неподдельном удивлении. Его палец взмыл в воздух и, дрожа, указал за спину охотника.

  -- Вот! Вот! -- торжествующе заорал он, так неожиданно и громко, что Лис вздрогнул.-- Смотрите сами! Их теперь двое!

  Юноша обернулся и взглянул в сторону, куда указывал палец секретаря. И его взору предстало невероятное зрелище.

  Теперь розовый бегемот летал по небу Петрополиса не в одиночестве. Позади него на метле сидел синий пес с огромной фиолетовой пастью, полной острых зубов. Его крохотные глазки бешено вращались в орбитах, гигантский язык реял по ветру, и с него капала столь же фиолетовая слюна. Похоже, пес был в восторге от полета.

  Бегемот хитро улыбнулся (то была улыбка, Лис мог поклясться) и чихнул тонким голосом. Тотчас в комнату ворвалось облако розовой пыли, забившей ноздри, рот и уши, и перед глазами охотника все померкло.

  Утром на Петрополис обрушилась лавина снега. Белые хлопья падали и падали с небес, залетая за воротник и в глаза. Инспектор Докопайц с трудом пробрался через хрустевшие под ногами сугробы и нырнул в сумрачный подъезд. Затем устало выдохнул и стащил с шеи шарф.

  Утро того дня ему предстояло провести в неприятной компании.

  Помощница в участке, экстрасенс мадам Дурсглаз обладала невероятными формами и низким, томным голосом с хрипотцой, пронизывавшим мужское естество до самых кончиков волос. Но в некоторые рабочие моменты он превращался в загробный распевный молебен, раздражавший инспектора до мозга костей.

  Быстрым шагом она пересекла комнату и застыла у разбитого окна в немой позе сосредоточения. Ее похожее на черный парашют платье хлопало на промозглом ветру.

  -- Здесь не обошлось без магического вмешательства... -- прогудела мадам Дурсглаз, неистово вращая зрачками густо накрашенных глаз. Для лучшего приема потустороннего радиосигнала она расставила в стороны звеневшие от украшений руки.

  -- Это мы и без вас поняли,-- ответил Докопайц, за что немедленно получил порцию неплохого семейного сглаза.

  -- Потустороннего вмешательства,-- прошипела ясновидящая и вернулась к прежнему тону.-- Некто... очень обижен на господина Блюма. Он болен... Страдает от боли, но никто этого не видит... Доктор тоже этого не видел, и...

  Она распахнула веки, словно сделала потрясающее открытие.

  -- Он мертв.

  Докопайц коротко хохотнул и сложил руки на груди. Чего он никак не мог понять, так это почему мошенницу Дурсглаз продолжали держать в штате участка. Все эти трюки и красивые, таинственные фразы подходили для необразованных простаков, но никак не для серьезного расследования.

  -- Конечно, мертв, дорогая,-- он капнул ядом.-- Потому вас сюда и привели.

  -- Не господин Блюм, а его убийца. Он ждал на другой стороне.

  -- То есть, виноват полтергейст?! -- позади, со стороны выхода из комнаты раздался удивленный восклик. Заслышав этот юный голос, инспектор хищно обернулся. Мадам Дурсглаз тоже очнулась от театрального транса и опустила унизанные браслетами руки.

  -- Добрый день, мадам! -- Юноша, застывший в дверях, улыбнулся и снял шляпу.-- Меня зовут Фэй, Кристиан Фэй. А вы, должно быть, та самая Кристина Дурсглаз?

  Мадам польщенно кивнула.

   -- Я столько слышал о ваших невероятных способностях! То дело, об ограблении музея, как быстро вы его распутали! -- Он щелкнул пальцами.-- Мгновенно, на раз-два! Как вам это удается?