— О. И давно это у тебя?..
— Заткнись уже! Сказал же, не хочу об этом говорить! — рявкнул второй голос. — Я же не спрашиваю про ту татуировку у тебя в штанах.
По лесу разнесся удивленный возглас:
— А ты откуда знаешь?! А? Эй! Подожди меня!
Даниеля нашли спустя несколько недель, правда, немного не там, где ожидали.
Парня спасла группа исследователей из Фаридии, путешествовавших в диких южных землях. Когда его обнаружили, он кипел в котле, окруженный толпой голодных аборигенов. После того как из зада мальчишки достали ананас, спасенный принялся выкрикивать бессвязные обвинения в адрес злых фей мужского пола. Когда же с наступлением тьмы он спрятался под кровать и принялся шипеть при каждой попытке его вытащить, больного решили направить на тщательное обследование в психиатрическую лечебницу.
Там он находится и по сей день.
Из записей Лилии Визен:
«Ребенок абсолютно асоциален.
Избегает зрительного контакта во время общения,
не умеет поддерживать разговор, отвечает односложными
фразами. Агрессивен. Имеет в себе больше звериного, чем человеческого».
В Обществе Крестных Фей царила тишина, какая обычно возникала лишь на выходных. Бесконечные коридоры, оклеенные в нелепый розовый цветочек, широкие лестницы с висящими над ними портретами лучших крестных фей всех времен, пыльные витражи окон. Всё было тихо, спокойно и без малейших признаков человеческого присутствия.
Кроме одной крохотной комнатки на последнем этаже.
За дверью, среди оскаленных чучел леопардов и медведей, в окружении развешанных по стенам ружей, ножей и сотни других колюще-режущих предметов неизвестного назначения, высился шкаф. Из его недр периодически выстреливали разноцветные тряпки, сопровождаемые громкими и раздраженными комментариями.
— «Я — Кристиан Фэй, бла-бла-бла! Борец за добро и справедливость!»
Вылетевшая красная майка повисла на люстре.
— «Любите меня!!! О, вы только посмотрите, как я прекрасен!!!» Господи, да где же он?..
Шкаф покинула ещё пара вещей, после чего некто, сидевший внутри, затих.
— Какой козел,— изрек голос после некоторых раздумий, и на свет вылез крепко сложенный молодой человек с длинными волосами цвета пшеницы. Он откинул голову назад, подставив лицо теплым солнечным лучам.
Лис был расстроен. Сколько усилий он потратил на то, чтобы наладить контакт с этим надутым хмырем, и что в итоге? Тот всё равно взламывает чужую комнату, роется в вещах и берет, что ему нужно.
Дело было в одной редкой вещице. Оружие работы самого Роба Оллиса, нетронутый блестящий шестизарядный девятимиллиметровый револьвер, оснащенный «механизмом двойного действия», был единственным в своем роде и являлся гордостью коллекции Лиса. Естественно, когда неделю назад в дверь постучал Кристиан Фэй и с несвойственной ему вежливостью попросил револьвер для одного из своих «зайчиков», Лис выставил просителя за дверь. А после, уже запирая замок, громко объявил, что Фэй и все его «зайчики» обязаны забыть про эту вещь в течение одного дня, раз и навсегда.
Однако, как оказалось позже, Кристиана это не остановило.
Лис шумно вдохнул, затем медленно выдохнул, спуская злость. Когда он злился, способность трезво мыслить и принимать разумные решения куда-то улетучивалась. Поэтому сперва он должен был успокоиться.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох…
Теперь Лис чувствовал себя гораздо лучше.
Спустившись на один этаж, он остановился перед дверью номер 776 и одним ударом ноги снес её с петель. Со скрежетом проехавшись по лакированному паркету, дверь застыла у ножек стеклянного журнального столика.
— Дорогая, я дома! — рявкнул Лис.
В ответ часы на стене пробили десять раз. Комната была пуста и стерильно чиста.
Ах ну да, Фэй же уехал в командировку. На неделю, к себе на родину в Брюхвальд — по крайней мере, так сказал сам Кристиан.
— «Ах, любимый Брюхвальд! — пропел Лис тоненьким голосом. — Я наконец увижу моих заносчивых родителей-аристократов, посплю на родной кровати в одной из башен»…
Он распахнул резные дверцы шкафа, запустил руки в аккуратные стопки белья и с наслаждением вывалил одну из них на пол.
— «…в одной из башен, где у изголовья кровати гнездятся и гадят летучие мыши, где пахнет плесенью и дохлыми крысами! Ах, Брюхвальд, Брюхвальд, как мне тебя не хватало!»
В шкафу было лишь белье и тонна кружевных носовых платочков, глядя на которые Лис невольно вспомнил про коронный жест Кристиана, когда тот выуживал платочек из рукава и вытирал руки после очередного рукопожатия. Или щеку после поцелуя. Или украдкой чашку в кабинете директора, прежде чем налить в неё чай.
Ни в ящиках секретера, ни под кроватью револьвера не нашлось. Под одной из подушек обнаружился красный лифчик невероятного размера, при виде которого Лис ухмыльнулся. Секретарша директора Общества миссис Райли была дамой с внушительными габаритами, которые, как оказалось, не мешали ей носить кружевное белье. Кристиана, по всей видимости, эти самые габариты тоже нисколько не смущали.
Но драгоценного револьвера видно не было. Спустя часы поисков Лис уселся посреди созданного хаоса и охватил голову руками. Его взгляд рассеянно скользил по разбросанным по полу документам, пока не натолкнулся на небольшой смятый конверт. «Миссис кресной фее от Роба мл. Пажалуста прачтите!» — гласила кривая надпись под тремя слоями марок.
Внутри конверта лежал тетрадный лист, на котором извивались неровные строчки с кучей восклицательных знаков.
«Здравствуите, миссис кресная фея!!! — писал Роб мл. — Меня завут Роб Оллис младшый! Тетя Роуз с Дисятой улицы дала мне ваш адрес чтобы я написал. Она сказал вы поможите наити дедушкин пистолет. И вот я пишу. Дедуля хотел чтобы пистолет похоронили с ним, это его любимый!!! Он такой адин, рисунок и схему я палажил в канверт.
Пажалуста помогите! Дедуля очинь хотел этот пистолет обратна!!! Он очинь хотел чтоб я из него стрельнул хоть адин раз!
Роб мл.».
Стрельнул, ха. Даже Лис, хозяин драгоценного револьвера, не стрелял из него ни разу...
Он аккуратно вытянул из конверта желтый потрепанный листок со схемой и присвистнул, не веря своим глазам. Перед ним лежало его сокровище, только начертанное на бумаге рукой своего создателя. Была прорисована каждая деталь механизма, каждая мелочь, разглядывая которые Лис даже подошел к окну. Отыскав лупу, он благоговейно склонился над схемой, издавая восторженные смешки при виде очередной находки мастера.
Неожиданно смешки стихли, а Лис помрачнел. Отложив увеличительное стекло, он пристально рассмотрел одну из деталей уже невооруженным глазом.
— О господи… — пробормотал он.
Не мешкая ни секунды, Лис вскочил, сунул письмо и схему в карман штанов и выбежал из комнаты.
Машина дернулась в последний раз и заглохла, испустив утомленное урчание.
— Всё, мистер, дальше пешком. Моя малышка не пролезет.
Кристиан Фэй со стоном оторвал голову от подголовника, о который пару секунд назад крепко приложился лбом, и протянул смятые купюры. После тщательного пересчета небритый водитель кивнул и указал на дверь рядом с юношей.
— Пожалте.
— Спасибо… — пробормотал Фэй и вылез из экипажа.
Его новые ботинки от Карло Понтини и низ брюк из тонкой шерсти тут же с голодным чавком были поглощены жижей раскисшей дороги. Почувствовав липкую грязь между пальцев ног, Кристиан судорожно выдохнул.
Вокруг расстилались просторы родного Брюхвальда и царила сельская благодать. Дорога грязной змеей спускалась по склону холма, мимо возделанных полей, прямо к притулившейся у подножия леса деревушке.
Холодный ветер ударил в лицо и раздул полы плаща, сделав Кристиана похожим на неуклюжую летучую мышь. Фэй собрал волю в кулак, подхватил чемодан и аккуратно шагнул, стараясь не потерять ботинок. Ничего, повторял он себе, ещё немного, и он окажется дома. Вот только разберется с одним дельцем…