Когда суматоха со сборами Ихары улеглась, Мана решилась подойти к тетушке и присесть рядом.
– Шин, моя дорогая, почему вы не подпускаете меня в себе и так ополчились на меня? Что я вам сделала? Я люблю вас! У меня теперь никого нет. Только вы. Я хочу, чтобы вы заменили мне матушку.
Госпожа Хоши взглянула на племянницу. И та вдруг обняла ее, крепко прижалась и поцеловала в щеку.
– У меня плохое предчувствие, Шинджу-сан, – прошептала княжна.
– У меня тоже, – медленно произнесла женщина, рассеяно глядя в пустоту за спиной девушки.
– Вы сказали, что вернетесь в Японию.
– Вернусь, куда же я денусь, – Шинджу безрадостно усмехнулась в сторону.
– Я поеду с вами.
– Это невозможно, Манами-тян[4]. Ты беглая. Токугава казнит тебя!
Княжна отметила про себя, что тетушка впервые обратилась к ней ласково, без своего ироничного«-сама».
– Пусть будет так. У меня нет иного выбора. Я обращусь прямо к сегуну и попрошу его вернуть мое доброе имя. Если мне удастся вымолить прощение, то я изберу судьбу онна-бугэйся[5]. Разве это не честь для женщины?
Шинджу ничего не ответила, лишь поглядела на сидевшую перед ней хрупкую девушку с сожалением. Не такой судьбы хотели для нее родители. Не воительницей, а княгиней должна была стать Манами.
***
Кучер получил приказ направляться в особняк мадам де Монтеспан. Госпожа Хоши все время улыбалась какой-то загадочной улыбкой, словно вспоминая что-то.
– Я рада, что вы едете вместе со мной. Жаль, что в прошлый раз вам нездоровилось. Бал был великолепный, – заметила графиня де Вард.
– Да, в прошлый раз получилось как-то нехорошо, – с наивным видом пожала плечами Шинджу.
Май подходил к концу, и днем теперь бывало невыносимо душно. Порой даже до дурноты. Графиня де Вард с нескрываемым интересом бросала взгляды на бесподобно красивый алый с золотым веер Шинджу, которым та неспешно обмахивалась. Ну просто образец элегантности, а не женщина! Не удивительно, что она покорила самого де Рогана. Тот не оставлял попыток приударить за иностранкой. Александрин сама недавно слышала, как он беседовал с японкой:
– Ходят слухи, что ваша юная племянница поразила всех мастерской стрельбой из лука. Вы тоже искусная лучница? И куда предпочитаете целиться? Какая мишень вам по вкусу? Мне вы попали в сердце, жестокая красавица.
Однако Шинджу со злостью реагировала на его поползновения и на шутки графини де Вард на данную тему. Вот и сейчас Александрин напомнила подруге о ее ухажере и та нервно захлопнула веер.
Дальше ехали молча. Госпожа Хоши задумалась. Внутри было тревожно. Софано, получивший все необходимые ему сведения, накануне вечером передал ей маленький пузырек с каким-то порошком. По его словам это было снотворное, которое японка должна была подсыпать маркизе де Монтеспан. Якобы фаворитку планировалось выкрасть, а затем путем шантажа потребовать у Людовика не вступать ни в какие договоренности с Японией.
Шинджу ненавидела Токугаву не меньше иезуитов, изгнанных из страны, в которой они рассчитывали получить неограниченную власть. Поэтому она была не против расстроить планы сегуна. Даже больше – она желала Токугаве самой страшной смерти. Поэтому согласилась. Хотя другого выхода у нее, по сути, и не было.
Разговор с Людовиком проходила наедине, за закрытыми дверями. Присутствовал лишь камердинер короля месье Бонтан. Как оказалось, монарх желал, чтобы молодой самурай занял пост личного охранника мадам де Монтеспан. Ихара согласится вовсе не потому, что рвался служить любовнице короля Франции. Он хоть и был очень молод, понимал – его отказ может испортить отношения родителей с французским правителем.
К своим новым обязанностям самурай приступил в тот же день. Одним из условий было
мадам де Монтеспан было, чтобы Кристиан де Брионе находился при ней в полном самурайском облачении. Среди подруг фаворитки мгновенно распространилось мнение, будто Атенаис просто захотелось иметь при себе такого колоритного юношу, чтоб все завидовали. А может быть, красавица-маркиза положила глаз на этого симпатичного зеленоглазого француза в необычном японском одеянии? В конце концов, всем иногда хочется новых ощущений и Монтеспан тому не исключение.
То одна то другая придворная красавица бросала оценивающий взгляд на юношу, застывшего в стороне, положив руку на рукоять катаны. Графиня де Вард тоже иногда поглядывала на сына и улыбалась ему, а вот мадам Хоши совершенно не обращала внимания на бывшего любовника. В то время как он, напротив, не упускал ее из виду. Какая-то нервозность в поведении японки не укрылась от самурая. Несчастный веер в ее руках рисковал разлететься на части.
Дамы были в восторге от вечера у маркизы де Монтеспан, которая не только являлась живой и обаятельной собеседницей, но и прекрасно умела организовать развлечение для своих гостей. Через несколько недель двор должен был отправиться в Фонтенбло, а пока придворным бездельницам не оставалось ничего иного, как сплетничать, играть в карты и слушать музыку в парижских салонах. Король, раззадоренный победами, которые одерживала его армия над голландцами, все же не забывал о любовнице и время от времени навещал ее. В этот вечер Людовик должен был приехать в особняк к маркизе, где та временно находилась, пока Луи был занят своими стратегическими планами. Атенаис с нетерпением ждала возлюбленного. Для нескольких оставшихся у нее в гостях дам – ближайших подруг, среди которых, конечно, была и графиня де Вард – в апартаментах маркизы накрыли изысканный столик с фруктами и сладостями. Слуга подал сорбе – так французы исказили арабское слово «щербет». Попросту говоря, это был сироп из фруктов, в который иногда добавляли алкоголь.
Аристократки не спешили подниматься в будуар хозяйки, пока та сама не решит идти. Атенаис тем временем обсуждала с одной из дам какого-то модного нынче то ли звездочета, то ли астролога. Как известно, маркиза питала слабость к различным мистическим темам. Единственной, кто незаметно поднялся в покои Монтеспан, оказалась госпожа Хоши.
В комнате был приглушен свет и пахло благовониями. Тяжелые шторы из медового цвета бархата добавляли комнате золотистого свечения. Шинджу, спешившая выполнить поручение Софано, уже приготовилась всыпать порошок в бокал с клубничным сорбе, предназначенный маркизе, когда ее неожиданно схватили за запястье. Испугавшаяся женщина едва удержалась от вскрика. Ихара, как истинный японский воин, был бесшумен, и поэтому она не заметила его, оказавшегося у нее за спиной. Теперь же руку японки словно тисками сжимали его пальцы.
– Пусти!
– Н-нет.
– Ты что! – мадам Хоши попыталась воззвать к разуму юноши, решив, что он не в себе. – Это просто снотворное! Так надо!
– Это яд! – отрезал Ихара.
Дама собиралась возразить, но в соседнем помещении послышался гул голосов и женский смех.
– Ах, дорогая Атенаис, здесь так весело! – раздался чей-то возглас.
В следующее мгновение самурай вдруг закинул ее себе на плечо таким образом, что Шинджу повисла у него за спиной вниз головой.
– Сумасшедший! Отпусти меня сейчас же! – воскликнула на японском женщина.
Касэн никак не отреагировал на ее крики и попытки вырваться. Словно тень, он проскользнул между тяжелыми шторами и вместе со своей ношей исчез в соседнем помещении.