«О Володе болтают, что якобы он дурачок, чуть ли не сумасшедший, поэтому, мол, и ни одного училища закончить не смог. Но о таких вещах нелепо и смешно говорить всерьез. Что же мне теперь, кричать: мой сын хороший, умный? Это был бы полный идиотизм. Да, действительно, Володя проходил обследование в 15-й психиатрической больнице, у него нашли какие-то особенности, ну и что? Я даже точный диагноз не знаю. Для меня и для всех, кто мало-мальски знает Вову, совершенно очевидно, что он абсолютно нормальный человек… Ну, может быть, есть в сыне легкая дуринка, не приносящая никому вреда. Все, больше ничего. Что за дуринка? Вова уходит в себя. Он настолько погружается в собственный внутренний мир, что перестает обращать внимание на окружающее. Володя и не пытается отрицать, что он другой, непохожий на других. Но это ведь еще не повод говорить о его ненормальности? Таких людей издревле называют блаженными. Их всегда любили и любят сейчас…»
Глава четвертая
От кормящей матери – к поющей
В роли кормящей матери Орбакайте пребывала недолго – от силы один год. В 1992 году она возвращается к активному творчеству, причем совмещает сразу три ипостаси: танцовщицы (в эстрадном балете «Тодес»), драматической актрисы и певицы. Начнем с первого.
Как мы помним, Орбакайте в свое время училась в балетной школе и с 1984 года танцевала в ансамбле «Рецитал», который являлся аккомпанирующим коллективом ее матери. Так что в «Тодес» Кристина пришла уже вполне сформировавшейся танцовщицей, имея за плечами несколько лет весьма активной и плодотворной деятельности.
Чуть раньше танцевальной карьеры началась карьера Орбакайте как драматической актрисы – с фильма «Чучело». Затем последовал восьмилетний перерыв, пока в самом начале 90-х она не вернулась в большое кино – снялась во второй части фильма про гардемаринов под названием «Виват, гардемарины!». В 1992 году последовало новое приглашение в этот же проект – в «Гардемарины-3» (все та же роль второго плана – принцесса Фике). А год спустя Орбакайте вернулась к главным ролям в кино – приняла предложение Эфраима Севелы сыграть главную героиню в картине «Благотворительный бал» (ее партнером там был Леонид Филатов).
Что касается певческой карьеры Орбакайте, то там пауза тоже длилась продолжительное время – девять лет. Пока в середине 92-го она не стала участвовать в разного рода сборных концертах вместе со своим мужем Пресняковым. Тогдашнее желание Орбакайте вернуться к певческой карьере можно объяснить разными причинами: и некоторой усталостью от «домохозяйской» жизни (не забудем, что девушке шел всего-то 21-й год), и желанием наравне с мужем участвовать в пополнении семейного бюджета. В те годы российская эстрада представляла собой нелепое зрелище, не требующее от исполнителей большого профессионализма – разного рода безголосые, но смазливые мальчики и девочки имитировали пение под «фанеру», зарабатывая на этом неплохие деньги. Откуда последние взялись? Страну нещадно грабили как уголовные бандиты, так и новые «хозяева жизни» – нувориши. Всем им нужно было развлекаться, вот они и создавали себе обслугу – артистов-«фанерщиков», которые должны были по первому же их зову прыгать и плясать за «бабло» на их вечеринках. Видимо, глядя на то, как менее талантливые люди вовсю «куют бабло», Орбакайте и решила не остаться в стороне от этого процесса. Осуждать ее не стоит – хоть вокальные данные у нее были слабенькие (в тогдашнем КВН была даже шутка про ее «шепот» на эстраде), но за ее плечами все-таки был хоть какой-то опыт сценической деятельности: как-никак она окончила музыкальную и балетную школы и всю жизнь вращалась в эстрадной среде.
Между тем, едва Орбакайте вернулась на большую эстраду, как там вновь стали распространяться слухи о том, что в молодой семье не все ладится и дело пахнет разводом. Отметим, что семейная жизнь Орбакайте и Преснякова и в самом деле складывалась неровно, как и подобает браку, заключенному в юном возрасте. Однако от распада его какое-то время сохраняло то, что молодые не жили подолгу вместе – Пресняков постоянно пропадал на гастролях, Кристина ждала его дома. Когда он возвращался, она всегда встречала его пирогами, сытными обедами. Преснякову, впрочем как и любому мужчине, это нравилось. Он, еще будучи неженатым, высказал своей матери мнение о том, какой он представляет свою будущую жену. Они как-то сидели на кухне, и Пресняков сказал: «Мам, я на такой же, как ты, женюсь». На ее вопрос: «Почему?» – он ответил: «Вот вы с отцом приехали с гастролей, он как лег на диван, так и лежит. А ты в магазин сходила, обед приготовила, меня накормила, сейчас вон посуду моешь». Судя по всему, Кристина первые несколько лет вполне соответствовала этому представлению своего мужа. Однако избежать серьезных ссор им и тогда не удавалось. Порой после них Пресняков хлопал дверью и на несколько дней пропадал из дома – жил в гостиницах. Вспоминает Е. Преснякова:
«У них случались иногда мелкие ссоры. Еще когда мы жили вместе, я, бывало, сижу на кухне и вдруг слышу – разговор в их комнате ведется на повышенных тонах. Смотрю, Петрович (муж. – Ф.Р.) оттуда бежит, садится рядом со мной. Вдруг – хлоп, входная дверь хлопнула. На часах – полвторого ночи. Я захожу к Кристине, а она: «Да ничего страшного, прогуляется и вернется».
До Кристины периодически долетали слухи о супружеской неверности мужа, но она не придавала этому большого значения. То ли не верила, то ли вполне смирилась с тем, что в эстрадной тусовке без этого нельзя. Хотя сама Кристина всегда была верной женой, являя тем самым диаметрально противоположный пример своей матери, которая меняла мужчин достаточно часто и не особенно заботилась о таком понятии, как супружеская верность. Здесь, видимо, в какой-то мере сказывались прибалтийские корни Кристины.
Первый громкий скандал, связанный с супружеской неверностью Преснякова, в эстрадной тусовке разразился именно во второй половине 92-го. Раструбила же о нем газета «Московский комсомолец» (номер от 30 октября 1992 года). Ее автор – Виктория Сарыкина – сообщала следующее:
«Романтическо-идиллический образ ангельского союза Кристины Орбакайте и Владимира Преснякова-мл., над которым так долго умилялась вся страна, похоже, с треском рухнул в конце прошлой недели.
Тусовка столичных поп-монстров выехала на берега Невы под эгидой фирмы «Jeff Records» и главы ее московского бюро Андрея Черкасова с тем, чтобы отпраздновать свеженький сборник-CD с их участием и отснять по случаю телевизионную программу «Парад парадов». Название как компакта, так и программы абсолютно соответствовало содержанию. В списках значились Дмитрий Маликов, Инна Маликова, Анжелика Варум, Алена Апина, Сергей Челобанов, «А-Студио», Сергей Минаев, а также Кристина с Володей.
Но так получилось, что чуть ли не главной темой двух дней минувшего уик-энда в Петербурге стал более чем очевидный для посторонних глаз разлад в недрах знаменитой семейной пары. Супруги жили в разных апартаментах, всячески избегали общения друг с другом. Их окружение прилагало максимум усилий к тому, чтобы исключить даже случайные столкновения «нос к носу» не только во время концертов, но вообще где бы то ни было в пределах города. Таким образом, ходившие уже некоторое время по Москве слухи подтвердились. Некоторые разговорчивые «доброжелатели» из «звездной свиты» не преминули попользоваться случаем и напряженно трудились в кулуарах, нашептывая развесившей уши «общественности» ужасные истории о неких «диких скандалах» и «страшенных драках», которыми якобы сопровождался наиболее горячий этап семейного кризиса. К чести самих Кристины и Володи надо заметить, что в Питере они хранили холодное и корректное молчание и не выступали ни с какими официальными заявлениями о своих взаимоотношениях. Каждый вел свою самостоятельную жизнь. Реакция окружающих была в основном сочувственной: охали, ахали и тяжело вздыхали. Увы, похоже, одной возвышенной легендой в нашей жизни стало меньше.
Абсолютно достоверной информации о причинах разлада получить не удалось. Судачили всякое. Говорят, сам Пресняков сильно изменился в последнее время, завел новых друзей… Периодически всплывало имя некоей Людмилы, которую, впрочем, никто так и не увидел. Правда, все хотели. Сам Володя днями просиживал в номере, появляясь лишь на концертах и изредка на публике…»