— Над чем это вы, подонки, смеетесь? — взревел Ральф. Он вышел на крыльцо. — А? Вы хотите, чтобы у вас от смеха был рот до ушей? Подождите, сейчас я вам это устрою!
— Быстро сматываемся, — бросил я Эрни и опрометью бросился к своему «дастеру». Я все еще не мог удержаться от смеха, он лишь сильнее разбирал меня. Я упал на переднее сиденье и включил двигатель. «Плимут», стоявший впереди, взревел и окутался синим облаком выхлопных газов. Но даже сквозь его грохот я мог слышать, как хохотал Эрни, который, судя по всему, был близок к истерике.
Ральф, ругаясь, шел через газон. В руках он все еще держал гамбургер и пиво.
— Над чем вы смеетесь, уроды? А?
— Ты, козел! — триумфально прокричал Эрни, и «плимут» подался вперед, отсалютовав очередью оглушительных выстрелов. Я нажал на газ и резко крутанул руль, чтобы избежать столкновения с Ральфом, который явно намеревался совершить убийство. Я все еще смеялся, но это был уже нездоровый смех. Теперь он больше походил на стон.
— Я убью тебя, урод! — ревел Ральф. Я снова нажал на акселератор и, проезжая мимо Ральфа, показал ему конфигурацию из кулака и вытянутого среднего пальца.
— На, выкуси! — прокричал я.
Он пытался догнать нас: несколько секунд он бежал по дороге, потом остановился и швырнул вслед недопитую банку с пивом.
— Что за безумный день, — чуть позже сказал я вслух и испугался своего голоса, дрожавшего, как от слез. У меня во рту был соленый привкус. — Что за безумно хреновый день.
Гараж на Хемптон-стрит представлял собой вытянутое здание со стенами из рифленого железа и грязной рифленой крышей. Спереди красовалась броская надпись: ЭКОНОМЬТЕ ДЕНЬГИ! ВАШИ ТЕХНОЛОГИИ, НАШИ ИНСТРУМЕНТЫ! Ниже была другая надпись, сделанная буквами поменьше: Аренда стоянки в гараже на неделю, на месяц, на год.
На заднем дворе Дарнелл устроил свалку старых автомобилей. Она была окружена теми же листами рифленого железа пятифутовой высоты, из которых состояли стены и крыша гаража.
Я слышал, что Уилл Дарнелл был связан с торговлей наркотиками, процветавшей в колледжах и школе Либертивилла, а еще я слышал, что он был на короткой ноге с некоторыми темными людишками из Питсбурга и Филадельфии.
Я не совсем верил этим слухам, но знал, что если вам нужны были дымовые шашки или ракеты на Четвертое июля, то вы могли купить их у Дарнелла. Кроме того, мой отец говорил, что двенадцать лет назад, когда мне было всего пять лет, Дарнелла обвинили как соучастника в кражах автомобилей, которые после перекраски продавались в Нью-Йорке. Постепенно эти обвинения забылись, но отец утверждал, что Уилл Дарнелл был замешан и в других махинациях — от разграбления проезжих трейлеров до подделки драгоценностей.
Держись подальше от этого места, Дэннис, сказал мой отец всего год назад, а вскоре моя первая развалюха потребовала двадцать долларов за стоянку в гараже Дарнелла, где я пытался заменить карбюратор. Эксперимент закончился полной неудачей.
Держись подальше от этого места, вспомнил я предостережения моего отца, когда в сумерках въезжал следом за Эрни в главные ворота гаража. Свет передних фар выхватывал разбросанные автомобильные части, обломки кузовов и инструменты, и от их хаотического нагромождения я почувствовал себя еще более подавленным, чем прежде. Я вспомнил, что не позвонил домой, и подумал, что отец с матерью уже давно интересуются, в каком проклятом месте я могу так долго пропадать.
Эрни притормозил перед большой дверью, над которой было намалевано: СИГНАЛИТЬ ДЛЯ ВХОДА. Рядом с ней находилось небольшое окошко, зашторенное и освещенное изнутри. Мне захотелось уговорить Эрни уехать отсюда и оставить машину на одну ночь возле моего дома. Я живо представил, как мы вваливаемся к Уиллу Дарнеллу и его дружкам, пересчитывающим краденые цветные телевизоры или перекрашивающим угнанные «кадиллаки».
Эрни вышел из машины и подошел ко мне. Он выглядел смущенным.
— Дэннис, ты не можешь посигналить вместо меня? — спросил он. — Кажется, у Кристины не работает гудок.
— Конечно.
— Спасибо.
Я дважды просигналил, и вскоре большая дверь гаража отворилась. В дверном проеме стоял сам Уилл Дарнелл. Он поманил Эрни, и «плимут» въехал внутрь. Я развернул свою машину, выключил двигатель и последовал за ними.
Было уже довольно поздно, и под высокими сводами стоял полумрак. Вдоль стен тянулись длинные стеллажи с инструментами, которые могли вам пригодиться, если у вас не было собственных. Потолок был перегорожен несколькими стальными брусьями.
Всюду белели надписи: ПРЕЖДЕ ЧЕМ ВЕРНУТЬ ИНСТРУМЕНТ — ПРОВЕРЬ ЕГО И ПРИВЕДИ В ПОРЯДОК; или: ОПЛАТИТЕ СТОЯНКУ ЗАРАНЕЕ; или: КРАЖА И ПОРЧА ИНСТРУМЕНТА НЕ РЕКОМЕНДОВАНА. Были дюжины других объявлений; куда бы вы ни повернулись, одно или два из них обязательно бросались вам в глаза. Уилл Дарнелл был большим любителем надписей.
— Двадцатая стоянка! Двадцатая! — орал Дарнелл на Эрни. — Ставь ее туда и глуши, пока мы все не задохлись!
«Мы все» относилось к группе людей, сидевших за карточным столом в дальнем углу помещения. Они смотрели на новое приобретение Эрни с удивлением и отвращением.
Эрни подогнал машину к двадцатой стоянке, припарковал и выключил мотор. Сизое облако выхлопных газов стало медленно рассеиваться.
Дарнелл повернулся ко мне. Он был одет в матросскую блузу и брюки цвета хаки. Складки жира свисали над ремнем и под подбородком.
— Детка, — произнес он своим скрипучим голосом, — если это ты продал ему такой кусок дерьма, то тебе должно быть стыдно за себя.
— Это не я продал. — По какой-то абсурдной причине я решил, что должен был оправдываться перед этим жирным боровом, как не оправдывался даже перед собственным отцом. — Я пробовал отговорить его.
— Тебе нужно было быть настойчивей.
Он пошел туда, где стояла машина Эрни. Несмотря на астму, Дарнелл двигался плавной, почти женственной походкой человека, который долгое время страдал от излишнего веса и подобную перспективу видел перед собой в будущем. И, несмотря на астму, он принялся орать на Эрни, когда тот еще не успел повернуться к нему лицом.